Как найти врата?

Волк взлетел на все четыре лапы в прыжке, но Баюна не успел достать, потому, что Кот завис на метле метрах в пяти от пола и ехидно посмеивался.

— Дорогой мой, это известный прием, он просто вас уболтал. И надо ему выразить свое восхищение, сделал он это отлично. Я, конечно, могу лучше, против моего влияния прием «рыбьим хвостом по морде с размаха» не действует, но я профессионал, а он любитель, правда, талантливый!

Волк, успокаиваясь, потряс головой, и потер лапой нос.

— Надо было так сильно?

— Обязательно! Иначе не подействует! И долго он вас обрабатывал? — с профессиональным интересом уточнил Кот.

— По разному, — ответил Финист. — Мне больше всех повезло, я прилетел позднее всех. Сивка оказался маловосприимчивым. И ничего такого не ощутил. Жаруся тоже не особо Горыныча всерьез восприняла. А вот Волку досталось… Он, бедняга, с Горынычем спорить пытался, рассказывал ему, что это долг лететь домой. Угу. И тут совсем началось! Конек в сено закопался, уши заткнул и спит третий день. Как сурок. А Волк впал в транс, на все вопросы отвечал фразами Горыныча, я уж и не знал, как к нему подступиться.

— Я очень рада, что все пришли в себя, но если серьезно, то где это недоразумение чешуйчатое? — спросила Яга.

— Тебе ж сказали. Плавают оне! — рассмеялась Жаруся. — Он выгнать нас не может, пытался, правда, но не получилось. Я у него половину пламени забрала, пока он успокоился и погас. Пытался и напугать и обмануть, теперь вот голову морочит. Скоро вернется.

— Ой, как-то я его опять боюсь! — растеряно сказала Коту Катя.

— Не надо, — очень серьезно заверил ее Кот. — В Лукоморье главный специалист по разговорам, это я! Так что не бойся. Я его переговорю.

Волк, услышав про разговоры, со стоном полез в стог сена и зарылся там. Катерину разобрал смех. И именно в этот момент она уловила какой-то шум. Шум усиливался, к равномерному шуршанию прибавился тонкий свист, и вот из-за поворота вылетел Змей Горыныч. Катя, хотя и пересмотрела все картинки в книжках, мультфильмы и фильмы про Змеев-Горынычей, драконов, и даже птеродактилей, на всякий случай, была поражена. Одно дело, когда это картинка, не важно, в книге или на экране, а другое, когда через огромный зал легко летит огромная чешуйчатая зверюга с крыльями, которые чуть не задевают в размахе стены, и мрачной мордой. Катя незаметно отступила за Сивку-Бурку.

Змей, приземляясь, выставил вперед чешуйчатые толстые лапы, огромные когти заскрежетали по камню, крылья, сворачиваясь, чуть не сшибли Финиста, который совершенно хладнокровно пригнулся, а хвост раздраженно хлестнул по камню, выбивая искры. Голова огромная, чуть напоминает варана, только пошире нос и размер, размер, конечно… Если бы Катя когда-нибудь встретила бы такого варана, она бы обогнала олимпийского чемпиона, даже в беге с препятствиями. Змей нарочито лениво зевнул, продемонстрировав огромные зубищи.

— Ой, мамочки, какой кошмар! — Катя даже думала шепотом. Чтобы не привлечь лишнего внимания.

— Ааа, так вы все еще тут гостюшки дорогие! Да еще Сивка Ягу привел! — рык прерывался неприятным лязганьем огромных челюстей. — А я так надеялся, что вот прилечу, а вас тут уже нету, нетути!

— Здрав будь Змеюшко! — пропела Яга, самым любезным образом.

— И тебе не болеть, старая! — Змей хитро покосился на Ягу, та упорно изображала на лице улыбку, правда, уже напряженную. — Чего ж ты, все летаешь, покоя себе никак не найдешь, а? Нет бы, осесть, пенсию получать себе тихонько, метелкой пол подметать, да правнучков племянчатых няньчить.

Катерина так и не поняла, что именно взбесило Ягу больше, упоминание про старую, про пенсию, или про внучков, но Яга взвизгнула так, что с потолка пещеры упало несколько камней, и стремительно взмыв в ступе у воздух, обрушилась на Горыныча. Видимо, за годы скитаний вне Лукоморья, бдительность Горыныча немного притупилась, он не успел ни прикрыться крылом, ни взлететь, ни даже рот закрыть, как по его голове и хребту крепко прошлась ступа. Пасть со стуком захлопнулась, Яга уже успела пролететь всего Змея, периодически опуская на его спину ступу, а когда Змей закончился, его кончик хвоста оказался припечатан к камню концом метловища.

— Ай, ну Ягуся, ну все, все, я же пошутил! — тонко взвыл Горыныч. — Хватит уже, хвост отдай!

— Я те пошутю, я те пошутю, шутник нашелси! Я тя счас научу уму-то розуму! Ишь, заныкалси, морда ископаемая! — метловище поднялось и вновь со стуком опустилось, да так быстро, что хвостик остался под ним.

— Айй, пожалуйста, хвооост! — тут Горыныч как-то опомнился, изобразил на морде умильное выражение, которое ему подходило примерно так же как тираннозавру бальное платье, и начал: — Ты ж самая красавица, да умница, ты ж у нас бесценная наша Ядвигушка.

Яга уже посмеивалась, но метлу держала крепко.

— Ты там не бормочи, а поздоровайся, как следует! — велела она.

— А, это мы завсегда! Да со всем нашим удовольствием — заторопился Горыныч. — Здрав будь Ядвига свет Бабаевна! Зорька наша ясная, краса ненаглядная! — тут он как-то сбился и опять заныл. — Отдай хвост, ты ж знаешь, это ж самое больное место!