Как молоды мы были

В России вечно ссылки да аресты.
И пусть года ежовщины прошли,
под нашим небом и сейчас нет места
для бескорыстья, для святой любви.

Мне повезло. Я жив. Я не расстрелян,
как был расстрелян в Бутове мой дед.
Он отслужил последний свой молебен
и навсегда покинул белый свет.

Мы с юных лет к тюрьме «всегда готовы» —
в тридцать седьмой, в какой угодно год…
Сажали за возвышенное слово,
сажали за дурацкий анекдот.

Мне повезло. Я жив. Не арестован,
как мой отец, как дедушка, как брат.
Но климат нынче снова стал суровым
для всех, кто был и не был виноват.

Наш век идет вихляющей походкой.
Пока с тобою на свободе мы.
Пока…
      Но наши песни за решеткой.
Они почти в эфире не слышны.

«Я работаю привидением…»

      Я работаю привидением.
Не могу сказать, ребята,
         что работа моя непыльная.
Я ведь прячусь в сырых чуланах,
на больших чердаках скрываюсь.

      Я работаю привидением.
Шевелю портьеры в гостиных,
среди ночи стучу по крыше
         суковатой моей клюкою.
Иногда хожу на ходулях
         (их недавно нашел на свалке).

      Я работаю привидением.
Так случилось, что мой приятель, —
тип вполне крутой и успешный,
приобрел среди прочего – зáмок.
(А вообще у него недвижимость
есть почти на всех континентах…)
Он, конечно, романов древних
никогда не читал (я знаю),
но откуда-то он услышал,
что в старинных зáмках повсюду
испокон веков проживают
допотопные привиденья.
Вот и нанял меня, кормилец…
Он мне платит большие деньги.
Никогда ни в кино, ни в театре
мне такой гонорар не снился…

      Я работаю привидением.
Отвечаю за каждую странность,
что случается в этом зáмке.
Я пугаю гостей внезапных
и вполне нормальных соседей,
появляясь во тьме в прихожей…
Прячусь в грудах верхней одежды
и тихонько урчу под утро.

      Я работаю привидением.
Открываю все краны в ванной,
открываю совсем немного,
и вода методично капает,
нудно капает на мозги…
Я умею мычать и лаять,
и мяукать, как злой котенок.

      Я работаю привидением.
Обожаю гримироваться,
становлюсь сатаны страшнее.
(А гумоз, и грим, и белила
я с собой прихватил из театра.)
У меня невнятные жесты,
чем уродливее, тем лучше…
А еще – чудовищный голос,
хриплый, хлипкий, потусторонний.
(Вот когда пригодились занятия
в школе-студии по вокалу!)

      Я работаю привидением.
Ах, как много творческих планов
у меня в голове роится!
Я хотел бы устроить пляску
домовых и ведьм-привидений…
Никогда ничего ужаснее
даже в страшном сне не приснится!
Надо только набрать массовку,
и все будет у нас – о’кей!
А впоследствии эта ересь
станет главным хитом ТВ.

      Я работаю привидением.
Мне работать легко и весело…
А когда отправят на пенсию,
стану вновь сниматься в кино.

«Были детские шуры-муры…»