Как моя жена изменяла мне

– Простите, но я пришел сюда прыгать с верхотуры, – испуганно пробормотал Эскин, пытаясь отступить назад, но сзади него уже стояла смеющаяся Виктория.

– Попрыгайте сначала со мной, – взяла его за руку рыжеволосая.

– Простите, но я пришел сюда прыгать с верхотуры, то есть со скалы! – вырвал свою руку Эскин.

– Ах, какой смелый мужчинка! – засмеялась рыжая, за ней все остальные.

– Простите, но мне надо бы идти! – попытался проскользнуть меж голых тел Эскин, но кольцо вокруг него плотно сомкнулось, и он с ужасом почувствовал, что его раздевают.

– Помо… – выкрикнул Эскин, и тут же его крик был проглочен страстным поцелуем рыжей незнакомки, которая ласково его обняла и, подставив хитрую подножку, тут же уложила на надувной матрац.

– Что вы де… – и опять его вопль скрылся в жадных устах незнакомки.

Жара, туман липких объятий и множество смеющихся голосов, мягкий надувной матрац и не менее мягкая развратная женщина, лежащая на нем, в мгновение ока лишили Эскина всякого разума, и не прошло и часа, как Эскин уже ублажил сразу всех восьмерых женщин.

– Какой он милый, – рыжая снова легла на него, но Эскин уже не шевелился, он лежал и без разума, и без сил, и только иногда бессмысленно вращал своими дикими глазами.

– Бедняжечка, – сказала блондинка, и заставила рыжую подняться, – так ведь можно и насмерть затрахать! – авторитетно заявила она.

– Ну, уж прямо-таки и насмерть, – засмеялась Виктория, которая последней, срывала с Эскина плоды целомудрия.

– Дайте мне пожрать! – неожиданно заорал Эскин.

Виктория тут же протянула ему шампур с дымящимся шашлыком и Эскин, лежа, как ни в чем не бывало, проглотил его, сладко сопя и даже втайне восторгаясь своему животному состоянию.

– Ну, ты и зверюга! – восхищенно прошептала рыжая.

– Настоящее животное, – засмеялась еще одна брюнетка, но Эскин немного пришел в себя, и ему сразу стало плохо, сначала он весь сморщился, а потом выплюнул из себя весь шашлык, с нескрываемым омерзением глядя на женщин.

– Ну, что, насладились, – усмехнулся он и от внезапной слабости упал на надувной матрац.

– Говорила я вам, что надо постепенно, – занервничала блондинка, – а вы все сразу, сразу!

– Вы меня обесчестили, – заплакал Эскин, повернувшись к ним боком, – что я теперь скажу своей Амазонке?!

– А ничего не надо говорить! – засмеялась рыжая.

– Ты молчи, и все будет хорошо, – поддержала ее Виктория.

– И потом, не ты первый, не ты последний, – усмехнулась брюнетка.

Эскин захотел сказать что-то грубое, но раздумал, кое-как он натянул на себя плавки, отшвырнул от себя шампур с недоеденным шашлыком и хотел уже пойти к городу, но они тут же ласково бросили его на матрац. Потом одна из них приподняла его голову и втолкнула в его рот горлышко бутылки с вином, остальные держали его за руки и за ноги, и Эскин, чтоб не захлебнуться, стал пить вино, это был крепленый выдержанный херес.

– Хер с ним, с этим хересом, главное, чтоб не убили, – подумал Эскин, глотая льющееся в него вино.

Потом они заставили его выпить какую-то чашку с травяным настоем, и Эскин неожиданно возбудился, он вдруг почувствовал страшное влечение ко всем этим молодым, голым, резвящимся телам и издал такой продолжительный и животный рык, что рыжая тут же первая упала на него. Он вошел в нее с мучительной страстью, одновременно желая и ненавидя себя, свое слабое, обезумевшее в мерзких наслаждениях тело.

– Это грязь, грязь и страсть, – шептал на ухо рыжей плачущий Эскин, – и связь! Грязь, страсть, связь!

– Ах, – вздохнула рыжая, закатив в солнечное небо свои пьяные глаза.

И так на протяжении нескольких часов Эскин, безумно плача и ревнуя себя ко всему миру, обладал этими хитрыми бестиями, устроившими для него эту странную ловушку.

– Гляди, – сказал Эскин удивленной Амазонке, входя в номер с восемью веселыми пьяными женщинами, – это все мои жены, и они хотят быть моими женами, но ты не волнуйся, ты у меня будешь первой и самой главной! Честн слово!

– Ну, это еще как сказать! – вышли из шкафа улыбающаяся жена со своей сестрой, – так что с нами у тебя будет одиннадцать жен, Эскин! Ты в школе по математике какие отметки получал?!

– Фиг, его знает, – пробормотал Эскин и упал в обморок, но женщины его нежно поймали и бережно уложили в постель, где все еще лежала онемевшая от потрясения Амазонка.

Проснулся Эскин в объятьях истекающей страстью знойной Амазонки.

– А где все остальные?! – спросил он.

– Ну, жены мои, – вздохнул тяжело Эскин.

– Ну, ты точно пережарился на солнышке! Кстати, ты не помнишь, как я тащила тебя сюда волоком?!

– Не-а! – улыбнулся Эскин и радостно чмокнул Амазонку в губы.

– Надо же какая фигня может присниться! – подумал он, поглаживая ее разомлевшее тело. Впрочем, стоило ему опять ненадолго заснуть, как Эскин опять оказался вместе со своей женой и ее сестрой, и не в солнечном Сочи, а в морозном Подмосковье…

Естество во сне