Как карта ляжет

- Я про все сразу... но если я могу понять и принять твое решение о побеге, то молчать об этом... это невыносимо. Я просто не выдержу.

- Ты можешь поговорить об этом с Лысым, - сказал Карри.

- Он знает?

- Да, только он и мы с тобой.

- Ты так ему доверяешь, - девушка улыбнулась.

- Я бы доверил ему свою жизнь, - кивнул Карри.

- Хорошо, я поговорю с ним, когда буду готова.

В этот момент прозвучал гудок, оповещающий об окончании времени свиданий. В комнате тут же стало шумно, заскрежетали по полу отодвигаемые стулья, люди вставали, прощались, обнимаясь перед очередной продолжительной разлукой.

Кристен и Карри тоже встали, и Карри заключил девушку в объятия, лихорадочно зарываясь носом в ее волосы. Ему хотелось впитать в себя ее запах, запомнить на весь сегодняшний вечер, оставить глубоко в себе, потому что следующим запахом, который ударит ему в нос, будет запах крови и страха. От этой мысли его мутило, но отступать было уже некуда.

Он должен был сбежать.

Для этого нужно было избить Гамильтона.

И все это - только ради Кристен и их сына.

Лэсси встретила ее в холле тюремной администрации.

- Ну как? - голос ее звучал обеспокоенно.

Кристен нервно сглотнула. Больше всего на свете ей хотелось броситься к подруге на шею, зарыдать и рассказать все, как есть: про планируемый побег, про то, что за это Карри должен сделать какую-то работу в тюрьме, про собственные страхи... Но было нельзя. Все, что она могла, - это слабо улыбнуться и ответить:

- Нормально.

- Ты такая бледная...

- Я просто устала, - сказала Кристен, и хотя это было правдой, это была лишь одна из причин ее бледности.

- Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне что угодно? - спросила Лэсси.

«Не могу», - подумала Кристен, но вслух сказала:

- Конечно.

- Едем домой?

- Вообще-то, мне бы надо в колледж, забрать свои эскизы и поговорить с миссис Карлин. Ей не понравился мой последний тест по цветоведению.

- Понятия не имею, о чем ты, - улыбнулась Лэсси.

- Я и сама понятия не имею, - призналась Кристен. - Мне казалось, я все выполнила верно... Нужно съездить и разобраться.

- Неужели эта женщина не понимает, что ты в положении и в сложной жизненной ситуации? - фыркнула Лэсси, но Кристен покачала головой:

- Никакие положения и ситуации не оправдывают плохих отметок.

- А ты тот еще ботаник, - улыбнулась Лэсси.

- И что нашел во мне твой брат, да? - продолжила Кристен с усмешкой.

- Да нет, это-то как раз очевидно, что он в тебе нашел, - ответила Лэсси. - Большое сердце и чистую душу.

- И не только душу, - хмыкнула Кристен.

Лэсси шутливо пихнула ее под бок:

- Едем в твой колледж, мой любимый ботаник, скажем твоей миссис Карлин, что ты самая талантливая девочка на свете и без ее унылого цветоведения...

Встреча с Кристен была последним хорошим событием, за которым следовал беспросветный мрак... Так ему казалось. На прощание он крепко поцеловал ее, и ее вкус все еще был на его губах, а ее запах - где-то в глубине его легких, но что толку? Впереди были только кровь и страх.

Гамильтон оказался мужчиной лет тридцати пяти. Карри удалось выяснить, что он был владельцем собственного небольшого бизнеса и сидел за какие-то финансовые махинации. Чем он не угодил Рокси, оставалось загадкой. Но если честно, лучше было и не вдаваться в подробности. Узнай Карри что-нибудь такое, что заставило бы его отказаться от приказа избить Гамильтона, его собственный план побега оказался бы под угрозой. Кроме того, Рокси мог бы натравить на него администрацию или кого-нибудь из заключенных. И еще, конечно, пострадал бы Лекс. Словом, Карри оказался вляпавшимся в дерьмо по самые уши. Но ничего - ему было не привыкать. Он тешил себя надеждой, что это скоро кончится, и через пару месяцев его уже даже не будет в Соединенных Штатах.

Но сегодня он был здесь.

И должен был выполнить свое задание.

Гамильтона он нашел в общей гостиной. Сейчас было свободное время, и заключенные занимались своими делами: играли в карты или шахматы, читали, прогуливались по двору, кто-то спал. Гамильтон сидел у окна и с задумчивым видом смотрел на улицу. Окна гостиной выходили не во двор, а на улицу города. Окна тюремной гостиной и свободный человеческий мир разделяли всего два десятка метров и пятиметровая сетчатая стена с колючей проволокой под током. А дальше проходила междугородняя трасса, ездили автомобили и мотоциклы, светило солнце и плыли по небу облака. Именно по этой трассе собирался сбежать Карри. И Гамильтон, судя по его мечтательному взгляду, тоже думал о чем-то таком... свободном. Но сегодня его ждала вовсе не свобода.