Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

Иван Бунин, мастер по другой части, в 1944 году сумел удивить поклонников живописнейшим, поэтичнейшим и необычно коротким рассказом «Сто рупий», где тремя словами финальной фразы расчётливо перевернул и уничтожил всю живопись и поэзию.

Перевёртышами могут служить не фразы, а сюжетные повороты. Пример в продолжение автомобильной темы:

⊲

В 1920 году правитель богатейшего индийского княжества, махараджа Джай Сингх Прабхакар, прибыл с визитом в Лондон. Там он отправился на прогулку без свиты, в простом костюме, и заглянул в магазин компании «Роллс-Ройс». Продавцы не стали с ним разговаривать: они приняли темнолицего махараджу за обычного мигранта средних лет из британской колонии.

Взбешённый Джай Сингх велел своему казначею купить все шесть «роллс-ройсов», которые продавались в магазине. Роскошные автомобили были отправлены в столицу княжества и переданы городскому муниципалитету для уборки улиц и вывоза мусора.

Эта новость вместе с фотографиями «роллс-ройсов», обвешанных вениками, разлетелась по всему миру. Репутация компании рухнула. Безумно дорогие лимузины, которые ещё вчера были мечтой миллионеров, перестали покупать: никто не хотел ездить на индийском мусоровозе и сделаться объектом насмешек.

Владельцы компании принесли махарадже публичные извинения и подарили ещё шесть «роллс-ройсов». Только после этого Джай Сингх перестал позорить «Роллс-Ройс».

Неожиданный поступок махараджи – это перевёртыш, который направляет историю в совершенно новое русло.

Владимир Войнович для создания перевёртыша пользуется парадоксом, свойственным анекдоту: «Дела в колхозе шли плохо. Не сказать, что совсем плохо, можно даже сказать – хорошо, но с каждым годом всё хуже и хуже». Это цитата из произведения «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», жанр которого заявлен именно как роман-анекдот.

Опытный автор может перевернуть самую суть разговора при помощи парадокса. Этот приём известен как минимум с XVI века – со времён расцвета комедии дель арте, на персонажа которой Пушкин ссылался в переписке:

⊲

Пошлость и глупость обеих наших столиц равны, хотя и различны, и так как я притязаю на беспристрастие, то скажу, что, если бы мне дали выбирать между обеими, я выбрал бы Тригорское, – почти как Арлекин, который на вопрос, что он предпочитает: быть колесованным или повешенным? – ответил: я предпочитаю молочный суп.

Пушкину вторил Курт Воннегут, который вряд ли читал письма русского классика, но прекрасно разбирался в литературе и воевал во Вторую мировую. На вопрос: «Что бы вы выбрали – убить или быть убитым?» Воннегут ответил: «Я бы выбрал мотоцикл».

Перевёртыш может содержаться в ключевом образе произведения. Обыденное заставляет взглянуть на себя необычным образом и воспринять по-новому.