Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

⊲

Одному жениху сосватали слепоглухонемую и хромую невесту. Парень в ужасе, опытные люди его утешают: «Ты даже не догадываешься, как тебе повезло. Слепая – значит не увидит, как ты к другим ходишь. Немая – значит не скажет ни одного худого слова. Глухая – сможешь сам костерить её по-всякому. Хромая – не догонит, когда будешь убегать…» Жених возмущается: «Но ведь она ещё и горбатая!» А ему говорят строго: «Ты что, хочешь невесту вообще без недостатков? Так не бывает!»

Лев Толстой велик по совокупности. У него хватает достоинств, которые компенсируют недостатки стиля. А здесь речь только про стиль и ни про что больше.

Какие стилистические ошибки особенно распространены?

Кроме уже упомянутых паронимов и канцелярита, многие коварные особенности русского языка подталкивают авторов писать так, как не надо писать.

Неправильный порядок слов либо затрудняет понимание текста, либо изменяет смысл. «Желаю, чтобы вы не знали горя, удачи, любви, счастья и особенно здоровья». Классический ляп напоминает о необходимости проверять согласование слов в предложении, иначе по смыслу получается: желаю не знать ни удачи, ни любви, ни счастья.

Та же ошибка и у Толстого. «Катерина Александровна? – спросил Лёвин у встретившей их в передней Агафьи Михайловны с платками и пледами». Стилистически корректно по-русски: «…спросил Лёвин у Агафьи Михайловны, которая с платками и пледами встретила их в передней».

«Иначе расставленные слова приобретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление», – предупреждал Блез Паскаль. Зная об этом, искушённый автор может использовать стилистическую ошибку как речевую характеристику, придающую персонажу особый колорит.

Например, загадочный мудрец Йода в фильме «Звёздные войны» постоянно использовал инверсию – расставлял слова в необычном порядке: «Поистине замечательным ум ребёнка является». Этот стилистический приём хорош не только для английского языка. Инверсия в русском знакома читателям былин: «Как взошло тут солнце красное, озарило заставу богатырскую». Благодаря такой мелодике текст звучит более напевно и архаично.

Речевая недостаточность состоит в пропуске слов, необходимых для точного выражения смысла. «Князь Андрей расчесал кобыле гриву, надел уздечку и повёл её в манеж». Здесь языковая норма нарушена дважды: не определено, на кого князь надел уздечку – на себя или на кобылу – и кого повёл в манеж – кобылу, гриву или уздечку. В разговорной речи, при визуальном контакте с собеседником это простительно; в литературной речи – нет. Смысл сказанного необходимо закреплять строго.

Плеоназм происходит от приблизительного понимания значения слов и перегружает речь. «Государственный чиновник» – плеоназм, поскольку чиновник может быть только государственным. «Заново переизбрать» – плеоназм, поскольку переизбрать – это и значит избрать заново. «Ледяной горою айсберг из тумана вырастает» – плеоназм, поскольку айсберг – это и есть ледяная гора.

Тавтология по сути – излишний плеоназм, повторение слов, близких по смыслу: «масляное масло», «желаю всех благ и благополучия».

Речевые клише и штампы чаще встречаются как раз в письменной речи: это готовые обороты, зачастую родственники канцелярских, вроде имело место отсутствие или проходит красной нитью. Они снижают информативность текста и тормозят чтение. Умелые авторы избегают шаблонного примитива.

В мемуарах Валентина Катаева «Трава забвенья» есть заметка о том, что на этот счёт говорил один из первейших стилистов русской литературы и лауреат Нобелевской премии: