– Никаких экскурсий, – как отрезал Тихон Львович.
– Это почему никаких экскурсий?! Время нам позволяет. Почему бы не познакомиться с городом? – возмутился, как всегда, несогласный в своём двухполовинчатом представительстве Моисей Лукич Борщ.
– Тебя не спросили, – пробурчал руководитель в обычной манере.
– Почему вы мне хамите, позвольте вас спросить? – не унимался несогласный.
– Действительно, – вступился за коллегу Владимир Ильич. – Мне, как историку, будет не лишним в целях познания ознакомиться с жизнью заморской страны.
Главный не отреагировал, у него это был не первый инцидент с «умниками», потому и к требованиям отнёсся… вернее – никак не отнёсся.
– Я буду жаловаться, – продолжал отстаивать своё достоинство господин Борщ.
– Жалуйтесь, – безразлично произнёс Копейкин, высматривая японского сопровождающего с машиной.
– Тихон Львович, можно мы посетим Норитеньские достопримечательности, коль не удалось это сделать в Токио? – более спокойно испросил разрешения Владимир Ильич – историк из Москвы. – У нас достаточно для этого времени до отлёта.
– Никаких посещений! – заерепенился главный. – Не хватало мне ещё вас растерять. И попасть в международный скандал, в свете хохляцко-фрицевских разборок, – непонятно выкрикнул главный. – Сидите и никуда не рыпайтесь.
– Как это не рыпайтесь?! – не унимался тот, что из двух частей. – Мы что, к вам нанимались?
Однако на свою тираду обиженный так и не получил ответа.
Генерал в отставке молча держал нейтралитет.
– До нашего отлёта два с половиной часа, – оповестил главный, словно об этом никто из группы не догадывался. – Молча, без препирательств, спокойно, не теряя достоинства, идём к перекусочному прилавку, я беру для всех еду, доступную нашей смете расходов, оплачиваю. Пообедав, отправляемся на регистрацию.
Собрав воедино подвластную ему «умную» камарилью, Тихон Львович направил её в сторону стойки с навешенной картинкой чашки с бутербродом.
Регистрация и процедура таможенного досмотра прошла без сучка и задоринки.
Генерал пронёс свой ремень в руке, другой поддерживал штаны.
– Что вам далась эта Япония, с её замызганными туристами и голопузыми манекенами? – утешал Тихон Львович группу уже в «накопителе», осерчавшую на него за ограничения их желаний. – Вот вернёмся во Владивосток, отвезу вас на остров Русский и покажу настоящее чудо. Там по дорогам бегают лисицы и, словно цыганята, выпрашивают у проезжающих подачку в виде рыбы. А потом едят прямо с рук.
– Выдумывайте больше, – продолжая дуться, не поверил ему половинчатый, не простивший к себе неуважительного отношения какого-то массовика-затейника, каковым для своего успокоения мысленно обзывал руководителя группы.
– Из аэропорта заедем в рыбную лавку, – продолжал вещать Копейкин. – Купим наваги и покатим на Русский, – пропуская мимо ушей недоверие господина Борща.
В аэропорту делегацию встречал официальный транспорт из загона губернаторских японок.
Какое впечатление произвели русско-островные лисицы на столичных варягов, не могу сказать. Не присутствовала на ознакомлении. Я вышла раньше, на Первой речке.
А после спрашивать у главного об этом не стала, заранее знала: всё равно не ответит. Такая уж у него натура.
Свидетель
ВОВАН – 24 года.
СЕРЫЙ – 23 года.
КОЛУН – 24 года.
ШЕФ, главарь шайки – 42 года.
СВИДЕТЕЛЬ – 26 лет.
Действие происходит на одной из квартир сбора шайки преступников. Нежилая комната. Единственное окно без штор, одна входная дверь. Несколько обшарпанных табуреток, под стать им стул со спинкой. Облезлый стол, но приличный телевизор (тыльной стороной к зрителю). За столом сидит ШЕФ. Он серьёзен и зол. Его «камарилья» расположилась на табуретках.
ШЕФ. Мы сегодня серьёзно лопухнулись во время «дела».
КОЛУН. Шеф, короче, я не понял, как это лопухнулись? Приканали, а там пустырь.
ШЕФ. Я не говорю, что там было, когда мы пришли. Я говорю, что было, когда шли на дело и возвращались обратно.
ВОВАН. Шеф не морочь психику, давай базарь по понятиям.
СЕРЫЙ. Да, шеф, чего лепишь горбатого, мы не въезжаем.
ШЕФ. Сколько раз я предупреждал: прекращайте ботать по фене. Приказываю: в разговоре употреблять только культурную человеческую речь. Ещё раз услышу от вас ненормативную лексику, накажу! Вы меня знаете. Все поняли?
КОЛУН. Шеф, ну чего ты разгоношился, в натуре?
ШЕФ. Колун, в первую очередь, это касается тебя. Ты уже достал меня своим сквернословием.
СЕРЫЙ. Шеф, так он другим словам не обучен.
ШЕФ. Хватит болтать. Не обучен, пусть заведёт словарь правильных выражений.
СЕРЫЙ. Или отправляется на учёбу в первый класс. Там его быстренько научат азбуке.
ШЕФ. Всё. Прекратили болтологию. Сообщаю: нарисовался свидетель нашего похода на дело и после возвращения…
КОЛУН (гигикая)… ни с чем.
ВОВАН. Он что, нас сфотографировал?
ШЕФ. Всех до одного! Отсюда вывод: эта нежелательная личность может прекрасненько нас заложить.
СЕРЫЙ. А кому?
ШЕФ. Вот это мы и должны у него спросить.
КОЛУН. Нам, что, надо к нему хилять на хазу, и поинтересоваться, кому он думает нас закладывать?