Как я как бы забеременела (сборник)

Хорошо хоть лифт работает, порадовалась она, выбежав на площадку. Нажала кнопку, двери разъехались, и она шагнула в кабину, не замечая в углу лежащего мужчину с торчащим из груди громадным кинжалюкой.

Едва лифт остановился, Светка пулей вылетела из него и кинулась к выходу. Она так боялась опоздать на первое свидание! У подъезда её уже поджидал ДЖИП, правда, не совсем новый, но вполне сносный, чтобы добраться до заброшенного бывшего колхозного сада и вернуться с полными сумками осенних плодов.

Светкин знакомый оказался членом бандитской группировки. Однако под влиянием её высоконравственного воздействия на разбойника и проявления к нему глубокой душевности, во всём раскаялся, перековал своё бандитское сознание на добродетельное, устроился работать в местные органы, став высоконравственным полицейским, благо что стрелять он умел, и стрелял очень даже метко.

Можно сказать, отлично.

Вояж культурной делегации в Японию

Страна «Восходящего солнца» давненько «точит» зуб на российские Курилы. Даже сам премьер-министр Японии Синдзо Абэ соизволил прибыть в Сочи (в мае 2016 г.) для встречи с Путиным, дабы обсудить этот животрепещущий для его страны вопрос.

Японцы – мудрый народ. Несмотря на всевозможные межгосударственные «закорючки», наряду с другими дружественными к России странами решили тоже присоединиться к торжеству 70-летия окончания ВОВ путём создания ФИЛЬМА о японо-российской дружбе, тем самым как бы выразив свою любовь и симпатию к Великой державе.

Дескать, я не я и хата не моя, в смысле и воевать-то мы вовсе не желали в том далёком далеке со своей приморской соседкой, а совсем наоборот.

С этой целью постановщиком фильма была включена сцена тайной дружественной встречи о замирении японского и советского военачальников в период войны сорок пятого года.

Эту важную встречу для зрителей решили «подсиропить» присутствием «лица женского полу» (естественно, советского), якобы давно знакомого с этим самым японским «камикадзе».

«Лицо» звалось простым русским именем – Машей Морозовой. Она-то и сыграла, по замыслу фильма, главную роль в окончании русско-японской войны, о чём 2 сентября 1945 года и было подписано мировое соглашение.

Оставалось за малым: написать и втиснуть в сценарий дополнительную сцену с той самой Машей, с учётом русского колорита. За помощью японцы обратились в Министерство культуры и кинематографии России. С этой целью была сформирована творческая группа из пяти единиц, для откомандирования в Японию.

Одну единицу представил Владивосток. Полторы единицы – Москва, такое же количество – Питер.

Целая московская единица, в лице Владимира Ильича Мосина, представляла учёного-историка, призванного проследить за исторической точностью внесённой сцены.

Единица из Питера – Николай Николаевич Зюганов – генерал-майор в отставке и однофамилец известного политика, командирован в качестве военного консультанта, на всякий случай, как бы чего не нагородили лишнего посланные в Японию «умники».

«Полторы единицы» вовсе не авторская описка. Половинчатые командированные части объединяли в себе единое целое в лице Моисея Лукича Борща, представляющего собою загадочно-туманное архивно-аналитическое представительство сразу двух столиц, московской и северной, от каждой по половинке.

И, наконец, Тихон Львович Копейкин, наш руководитель, владеющий японским языком.

– Вылетаем в Японию, – сообщил он мне по телефону.

– Когда?

– Когда надо, тогда и полетим. Ты что, не смотришь телевизор и не слушаешь радио?! – закричал он.

– А что, надо слушать и смотреть?

– Всё, мне некогда с тобой трепать языком! Надо ещё остальных обзвонить, – как всегда, раздражаясь, закричал Львович.

– А кто ещё летит? – поинтересовалась я, но ответом мне были короткие пиликанья.

Самолёт из Владивостока в Японию вылетал в первом часу дня по местному времени.

В аэропорт Российские представители явились за три часа до отлёта, так решил Копейкин.

Зажав группу в углу общего зала, рядом с замурованной входной дверью, главный провёл с отбывающим коллективом инструктаж поведения на чужбине.

– Значит, так, – начал он строго. – Слушайте внимательно, что скажу. Это в первую голову касается писак-сочинителей. Ничего не писать, ни к кому не лезть с вопросами, потому что всё равно вас не поймут. Это болтунам-журналистам даются карты в руки, которые суют носы во все дырки, и могут сочинять, что взбредёт им в башку.

– Как это что взбредёт в башку с какими-то картами? – вздумал возмутиться Моисей Лукич, тот, кто из двух половин.

– Щелкопёров снабжают вседозволенной так называемой аккредитацией, и ещё за это платят им деньги. Мы не журналисты, а представители культурной части нашей великой Державы. Потому за рубежом рта не открывать, не делать удивлённые физиономии, не зыркать по сторонам глазами, иначе не ждите хорошего, – откровенно попугал он представителей культуры.

Тихон Львович в общем-то неплохой человек. Только шибко замотанный неприлично низкой зарплатой, копеечными выплатами на организацию подобных вояжей и расплывчатыми обязанностями.