Как я был волком

Пришлось спуститься на землю: большие деревья закончились. Начался уклон вверх, повсюду из земли торчали камни, как маленькие, так и огромные, настоящие скалы. Вдовец снова застыл, потянул носом, отпрянул от нескольких валунов, но затем странно рыкнул и бросился в зев открывшейся между камнями пещеры – не как на противника или как в возможное убежище, а, скорее, с интересом разведчика, чтобы не оставлять за спиной возможные неприятности.

Скорости отскока позавидовал бы теннисный шарик.

– Ррр!

«Опасно!» – как бы предостерег Вдовец. Смотрик, Пиявка, Невезун и маленький Второклашка не раздумывая, свернули, обходя опасность вслед за временным вожаком. Я не мог поступить так же, пещера – возможное укрытие, это лучше, чем скакать по деревьям, удирая от стрел загонщиков. Если там можно спрятаться…

Тома удивленно остановилась, не понимая, чего я хочу.

Глазам открылась гора костей, черепов и свалка полуразложившихся останков на входе. Трупный запах сбивал с ног. Дувший изнутри сквозняк окатывал тлетворной волной. С зажатым пальцами носом я осилил несколько шагов внутрь по мерзкому, хрустящему под ногами тоннелю. Чуть-чуть пройти оказалось достаточно, чтобы, забыв обо всем, развернуться и выскочить обратно.

Внутри пещеры, насколько хватило взгляда, все повторялось. Скелеты и свежие останки. Свежих мало, но вид и запах у них… Вернувшись на воздух, я едва отдышался. Легкие горели, кожа чесалась, хотелось срочно отмыться. Но.

Сквозняк. Изнутри. Я потянул мысль дальше.

Додумать не дали.

– Ррр! – донеслось откуда-то сзади.

Кто-то отбившийся от стаи искал соплеменников.

– Ррр! – громко откликнулся Невезун.

– Гр! – тихо и очень недовольно рыкнул на него Вдовец.

Невезун непонимающе поглядел на него и снова завопил, отвечая на зов:

– Рррр!!

– Эгегей! – Сверху сквозь мелкий лес на голос помчались узнавшие о нас загонщики.

Мы бросились обратно. По пути с нами пересекся еще один ошметок стаи, метавшийся без вожака и не понимавший, что делать и куда бежать. Вместе мы рванули под гору, подальше от голосов. Нас стало полтора десятка.

– Давай спрячемся! – крикнула Тома на бегу. – Дождемся людей.

Вжжх. Вшшх-вшшх. Люди вновь приняли решение за нас, ответив множеством стрел.

– А-а! – Невезун споткнулся, взвыл. Из спины торчала стрела.

– Дай вытащу. – Я остановился помочь, но тот катался по земле и вопил.

Погоня приближалась. Вдовец подхватил Невезуна, который оправдал свое имя, и потащил на себе. Прыгнувшая вперед Пиявка запуталась в чем-то. Вслед за ней за деревьями остановился, словно мошка, попавшая в паутину, маленький Второклашка. Оба дергались, орали, рычали, но сделать ничего не могли. Мы с Томой успели свернуть…

С земли взвилась и натянулась веревка, срывая что-то с деревьев. Сверху на нас упала, обездвиживая, крупноячеистая паутина из тросов.

– Веревки! – Налитые радостью глаза Томы сияли новыми солнцами. – Наконец-то мы у людей! Освобождение!

Когда при мне так сильно оптимистят, я занимаю противоположную позицию – чтоб сохранить трезвость ума и решений.

– Собираешься звать на помощь? – спросил я.

– Конечно! – взорвалась Тома. Солнца погасли, сверкнули молнии. – А ты нет? Будешь ждать стрелы или хочешь остаток жизни провести на карачках?

– Хочу посмотреть, кто наш будущий спаситель. Просто посмотреть.

– В любом случае это человек!

– Не спорю. Но какой.

– Цивилизованный! Вспомни рыбосушильни. Их построили. А рыбу – выловили! Чем-то, что сделали сами.

– Это обнадеживает, – согласился я.

Мне самому не терпелось. После стольких месяцев – к людям!

– Какой улов! – донесся ликующий человеческий голос.

Как же давно я не слышал чужих голосов – громких, спокойных, не боящихся своей человечности.

– Никогда не видел столько ровзов, – ответил изумленный второй.

– Люди! – прошептал я. – И говорят по-нашему!

Душа воспарила надеждой. Я вывернулся и посмотрел.

Таких людей приходилось видеть только по телевизору. Налобники с вплетенными костями, ожерелья из чьих-то зубов. Каменные топоры, каменные наконечники стрел, простенькие луки. Одежда, если это можно назвать одеждой – два грубых куска ткани, спереди и сзади свисавших до середины бедер с веревочного пояса. И лица: полностью вымазанные белым и поверх белого размалеванные черным, похожие на мертвецов из кино. Из бронзового века мы попали в век каменный. Босые ступни дикарей переступали по острым камням и колючкам так же легко, как лапы человолков. Единственное, что должно было нас радовать – жители долины тоже были светлокожими, только очень загорелыми, цвет волос – от русого до черного, типичные европеоиды, как мы с Томой и как население страны за перевалом. Должно было радовать, но не радовало. Дикари, хоть и светлокожие, – в первую очередь дикари.

Тома побелела. На ее ошеломленный взгляд я ответил пожатием плеч. Как-то расхотелось раскрывать инкогнито.

– Выводи! – раздалась команда.