Как я был в немецком плену

Несколько местных жителей приводили могилу в порядок после вчерашнего захоронения. Я представился им и попросил сфотографировать меня у могилы. Хромой мужчина сказал мне, что в мае 1942 года, будучи еще юношей непризывного возраста, оказался очевидцем всего происшедшего в селе. Он показал мне овраг, по которому 23 мая того года отступали наши войсковые соединения, включая и зенитную батарею, в которой я служил. Я сфотографировал этот овраг. Группе собравшихся мужчин я рассказал подробно, как в мае 1942 года в Лозовеньке мы отбивали воздушные атаки и пытались выйти из окружения, стремясь пробиться к Северскому Донцу.

Следуя по маршруту движения нашей зенитной батареи, я дошел туда, где 23 мая 1942 года наши пушки вели бой с танками и где находился мой защитный окоп, в котором я спасся от неминуемой гибели. К величайшему моему изумлению, это место оказалось… почти рядом с тем самым местом на шоссе, где съехал в кювет рейсовый автобус, доставивший меня в село. Все произошло так, будто Всевышний еще раз напомнил мне о себе и той милости, которую оказал мне в те тяжелые дни.

Я сфотографировал это место, совсем неприметное теперь и не интересное для всякого другого человека. Возвратившись в село, я прошелся по берегу речки, где 22 мая шел вместе с Кусковым за обедом на полевую кухню. Затем сфотографировал несколько хат, которые имели такой же внешний вид, как в мае 1942 года.

Мне захотелось помянуть всех похороненных в братской могиле товарищей, и особенно тверского шофера М. Д. Журавлева. Я дал 20 рублей инвалиду, чтобы тот купил в сельском ларьке водку (поллитра её стоила тогда 2 рубля 87 копеек) и закуску и вместе с односельчанами помянул павших. Я должен был торопиться в обратный путь. Но тут ко мне подбежала пышная симпатичная девушка, комсорг местной школы, размещавшейся в новом кирпичном здании. Она пригласила меня посмотреть, как учатся дети и как они чтут память погибших воинов.

С тех пор мне уже не довелось больше побывать в тех местах.

Книга вторая

Часть первая. В плену на Украине

Глава I

На месте, куда меня привели под стволами автоматов немцы, собиралось ночевать их пехотное соединение (типа нашего мотострелкового батальона), сплошь вооруженное автоматическим личным оружием, а не как у нас – винтовками, и имело значительно большее количество автомашин и другой техники. В это время немцы уже поужинали и собирались укладываться на ночлег, причем многие спали не в окопах под открытым небом, как мы, а в брезентовых палатках, а окопы с личным оружием были устроены перед палатками.

Мои конвоиры задали мне по-немецки несколько простых вопросов, которые я понял и не оставил без ответа, также на немецком языке. Увидев меня, немецкие солдаты стали подходить из любопытства, а находившиеся около меня солдаты сообщали вновь прибывавшим удивительную новость: «Kann ein bisschen Deutsch sprechen («Может немного говорить по-немецки»).

Большим сюрпризом для меня стало то, что местный повар принес мне ложку и котелок, наполненный густым и очень вкусным чечевичным супом с куском мяса. Я поблагодарил его, а потом набрался смелости и попросил у солдат дать мне покурить.

Немцы задавали мне житейские вопросы: как меня зовут, откуда я родом (ответил, что из Москвы, и это вызвало у присутствовавших еще больший интерес ко мне), сколько мне лет, кто я по профессии (ответил, что студент, но из бахвальства – неправдой, что студент Московского университета), есть ли у меня дома девушка и бывал ли с ней уже в интимном отношении и т. д.

С момента моего попадания в плен ни у кого из немцев не возникло мысли обыскать меня, чего я раньше так боялся. Не было и расспроса о конкретных военных делах. И так все мои былые представления о «злых немцах» сразу рассеялись. Может быть, мне просто повезло, что я попался в плен один и немного знал немецкий язык.

Скоро солнце ушло за горизонт, когда возле меня появился фельдфебель в сопровождении молодых солдат с автоматами. Он сообщил, что он не может оставлять в расположении воинской части вражеского солдата и вынужден отправить меня на сборный пункт для военнопленных. И конвоиры повели меня по полю.

Один конвоир шел спереди меня, а второй – сзади. Минут через 15 сошли с поля на небольшой луг, по которому раньше прошло много людей и проехали обозы. Кое-где на лугу остались небольшие ямки, образованные лошадиными копытами, в которых скопилась вода. Еще накануне меня мучила жажда, и она особенно усилилась после неплохого ужина; встав возле ямки на колени, я глотал из неё воду, как собака. Видя это, оба конвоира пришли в ужас, и один воскликнул: «Человек, это же говно!», имея в виду, что эта вода заразная и что от неё можно заболеть. Почти в полночь конвоиры сдали меня танкистам, которые разместили меня на ночлег под танком, а точнее – под его гусеницей, так, что при неожиданном движении танка я мог быть и превращен в мокрое место.