Как я был в немецком плену

Рис. 4. Движение и действия зенитной батареи и других войсковых частей в районе Лозовеньки и деревни Марьевка 23 и 24 мая 1942 года: на схеме указаны стрелкой движение зенитной батареи 23 мая и в ночь на 24 мая (– –) движение остальных войсковых частей (включая танки и пехоту) в тот же период (……….) мое движение днем 24 мая (–. –. –. –) – движение колонн наших военнослужащих, сдавшихся в плен, под немецким конвоем утром 24 мая; 1 – место расположения зенитной батареи с 20 по 23 мая у села Лозовенька; 2 – длинный, глубокий и широкий овраг с изгибом его переднего конца на восток; 3 – полевой госпиталь в больших брезентовых палатках; 4 и 5 – первое (мое) и второе орудия; 6 и 7 – грузовики к этим орудиям (из них 7 – с закрытым кузовом); 8 –индивидуальные защитные окопы (из них 8а – мой); 9 – стог соломы; 10 – места боев и сдачи в плен пехоты и других войсковых подразделений в ночь на 24 мая и рано утром того же дня; 11 – место моего пребывания в лесу днем 24 мая; 12 – расположение войсковых частей противника; 13 – немецкие танки, направление их движения и стрельбы по нашим орудиям; 14 – место моего пленения немцами вечером 24 мая; 15 – мое движение в плену в сопровождении двух немецких конвоиров вечером и ночью 24 мая; 16 – движение нашей пехоты в ночь на 24 мая и рано утром того же дня

Вслед за обстрелом минами началась интенсивная перестрелка из оружия разных видов между немцами и нашими войсковыми группами, двигавшимися впереди нас. В это же время шёл бой за Марьевкой в 8–10 км от Северского Донца. Его вели, наверное, те части, включая танковые с мотопехотой, которые ушли из Лозовеньки значительно раньше, чем мы – зенитная батарея.

…Во время нашего движения к Марьевке мина взорвалась метрах в 10 от нашей пушки, крупный осколок со звоном пробил насквозь одну ступицу в двух сантиметрах от моей ноги. Наши грузовики резко развернулись на 90 градусов, чтобы орудийные расчеты смогли определить, откуда стреляют минометы, и начать ответную стрельбу снарядами. Пушки не стали отцеплять от автомашин, чтобы при необходимости можно было быстро поменять их местами или отъехать. Почти все находившиеся в кузовах машин свободные люди разбежались по полю и начали окапываться. А мины продолжали падать, и их осколками уже поранило двух или трех человек. Пастухов и Мишин соскочили с грузовика, сняли с него пару ящиков с боеприпасами и быстро поднесли их к платформе орудия, чтобы передать снаряды заряжающему пушку Егору Зорину.

На орудии нашего взвода Виктор Левин и я на глазок определили место, откуда стрелял миномет: оказалось, он занимает позицию посредине деревни перед небольшой белой хатой. На оптическом устройстве пушки мы навели штриховой крестик на цель и нажали на педали-гашетки орудия, причем Левин чуть опередил меня. Автоматически последовали друг за другом пять выстрелов. По огненному следу, оставленному светящимся трассирующим снарядом, мы увидели, что снаряды (зажигательный и осколочный) попали не в сам миномет, а на крышу хаты, которая тут же загорелась. Но выстрелы, сделанные из другой пушки, где первым наводчиком, как я уже упоминал, был мой соплеменник Василий Алексеев, получились точными, и цель была уничтожена. Однако с северного конца Марьевки начал стрелять другой миномет. Обоим орудиям пришлось пострелять по нему, пока падение мин не прекратилось.