Во дворе кроме коров и волов содержались куры, гуси, а также телята, которых готовили к сдаче государству и частично для замены ставших старыми бурёнок. Основная часть обрата после переработки молока на местном маслозаводе скармливалась телятам. Всех животных кормили главным образом сеном, соломой и выкошенной на поле свежей викой со смесью овса и другой травой. Косцами бывали Ядвига, сама хозяйка и её отец Георг, на время бросавший свою портняжную работу или оставлявший её Саше Морозову. Коровам давали также картофель, кормовую свеклу и турнепс. Им же Ядвига с Мариной частенько привозили на тележке сорняки с картофельного поля.
На второй день моей работы в этом хозяйстве во двор робко зашла Дуся. Оказалось, она с Тамарой видела, как я с Марией проезжал мимо их домов. Я тут же приблизился к Дусе и протянул руку, чтобы с нею поздороваться. Но не тут-то было! Внезапно к нам подбежала Мария и вцепилась в девушку, требуя, чтобы та немедленно покинула двор. Дусе не оставалось ничего другого, как повиноваться девочке. Я лишь успел сказать Дусе, чтобы она не переживала и что всё между нами остаётся по-прежнему.
Когда вечером я возвращался в лагерь, Мария заявила, что и дальше никакой другой девушке не позволит ко мне приближаться. После этого я наконец сообразил, что она ко мне неравнодушна.
Утром 7 июня, когда хозяйская семья, а также я, Саша Морозов и Ядвига завтракали, дед Георг Вайдлих сообщил потрясающую новость – англичане и американцы накануне высадились в Нормандии, открыв таким образом Западный фронт. Как ни странно, эта новость обрадовала не только меня, Сашу Морозова и Ядвигу, но и наших хозяев: они сказали, что, значит, война скоро закончится и солдаты возвратятся домой, никто больше не будет гибнуть.
8 июня, как и в прошлые дни, поработав сначала в коровнике и во дворе, я снова отправился с Марией в лес. День был отличный и у меня, и у моей молодой повелительницы настроение было приподнятое. На этот раз Мария оказалась очень разговорчивой. Она рассказала, что недавно в Каменце на почте, где она посылала письмо отцу на фронт, к ней пристал и поцеловал ее в щёчку молоденький солдат, служащий в тылу после ранения. Новая встреча у них должна состояться в очередное воскресенье. Мария сказала, что в будущем она, возможно, выйдет за этого солдата замуж.
Вдруг девочка села совсем рядом со мной, погладила меня по голове, обхватила её обеими руками и потянулась к моим губам.
Я инстинктивно сбросил с рук вожжу и оттолкнул от себя Марию. А затем, решив смутить её, сказал: «Зачем ты это делаешь? Ведь ты еще девочка и у тебя, наверное, даже нет волос между ног!» Но девочка вовсе не смутилась, она неожиданно встала, подняла подол платьица, быстро спустила трусики и скомандовала: «Посмотри!» Нижняя часть её тела действительно была, как у молодой женщины. На миг я остолбенел, но затем крикнул Марии: «Постыдись! Не будь сумасшедшей! Я не хочу, чтобы меня из-за тебя повесили!» Наконец, девочка успокоилась и дальше всё время мы разговаривали с ней только по делу….
В начале июня у члена моего «колхоза» Васи Серегина был день рождения. Он предложил его отметить и уговорил меня помочь ему купить у Доры бочку безалкогольного пива. В эту бочку влили бутылку спирта-денатурата. Затем насосом стали разливать ставшее теперь хмельным пиво по отдельным кружкам. Пива хватило почти всем, включая и меня. Васю поздравили и пожелали ему встретить очередной день рождения дома после войны.
Вечером Нииндорф позвал меня к себе и поделился новостью о том, что немцам приходится теперь воевать и на территории Франции. Я сделал вид, что пока об этом не знаю. В подтверждение своих слов Вилли вручил мне два последних номера центральной газеты «Фёлкишер беобахтер». В ней сообщалось, что «англоамериканские самолеты усилили варварские бомбёжки Берлина и других германских городов, в результате чего погибли и получили увечья тысячи мирных жителей – в основном детей, женщин и стариков. Разрушено множество жилых домов, соборов, включая также знаменитый Кёльнский, церквей и иных объектов истории и культуры».
Среди этих сообщений была статья о том, что на Атлантическом валу на стороне немцев сражаются русские батальоны. В ней говорилось, что «эти воины – бывшие военнопленные, которые не желают, чтобы в случае победы в войне союзников Сталин и жиды-большевики расстреливали их или ссылали на каторгу в Сибирь за то, что они оказались в плену у немцев». Сообщалось, что эти русские не сдаются в плен англичанам и американцам, поскольку им хорошо известно, что те сразу же передадут их в Советский Союз согласно принятым в Тегеране договоренностям.