Как я был пособием

Широко распахнутые глаза смотрели почтительно, с благоговением и без внутреннего ощущения вины – как у нашего щенка, когда еще ничего не натворил, а только собирается.

– Посчитай вслух, начиная с одного.

– Один, два… – Юлиан поглядел на свои пальцы. Дойдя до десяти, он остановился, и на экзаменаторшу поднялся умоляющий взор: – Потом, кажется, одиннадцать?

Ответы Устинью удовлетворили.

– Что насчет сроков скажешь ты, отрок, именованный Чапа?

– Не меньше нескольких месяцев. Мы попали в стаю, жили в ней, а когда встретили Тому, взяли под свою опеку. Затем мы сбежали.

– Вы ели плоть и кровь человеческую?

Я ответил быстро и категорично:

– Нет.

Юлиан понял, что нужно молчать. Ложь во спасение иногда предпочтительней убийственной правды. Еще бы научить его отличать, когда первое стоит второго. А как, если сам понимаешь только в последнюю секунду?

– Ходили на четырех конечностях?

– Пришлось.

– Без одежды?

Со вздохом наши три головы синхронно склонились еще ниже:

– Иначе нас бы съели.

– Простите, но ваше заявление звучит неправдоподобно. За всю историю мира никто не возвращался живым от человолков. – Сестрисса переглянулась с сестратом, после чего мягко поинтересовалась: – Живя в стае, вы не стеснялись друг друга?

– Стеснялись. Но немного по-другому, не так, как стесняются в обычной жизни. Мы устанавливали себе границы возможного по ситуации. Главным было выжить и при этом остаться человеком.

– Хорошее дополнение, хочется верить, что так и было. Не сочтите за праздное любопытство, вы же понимаете, что мой приезд не случайная прихоть, что причины серьезны.

– Слушаем. – Мы насторожились.

– Здесь нет лишних глаз, свидетели нужны только на церемониях. Сейчас решается соответствие вас будущей церемонии. Продемонстрируйте, что вы действительно удачно притворялись человолками.

– Что именно предлагаете сделать? – Я покосился на сестриссу, а Тома – на как бы равнодушно присутствовавшего в помещении сестрата Панкратия, который теперь делал вид, что разглядывает трещинки в стене.

– Будет достаточно, если пройдете по комнате на четвереньках. Как в стае, не стесняясь друг друга.

– Но здесь мы люди среди людей. Там было по-другому.

– Притворитесь еще раз. Снова для спасения жизни. Достаточный мотив?

Вполне.

– Пусть он закроет глаза. – Тома указала на спутника сестриссы.

Или тоже разденется, чуть не прибавил я. Это равносильно. Как стало понятно, с некоторых пор Тому смущают только одетые люди. Хотя, если одежду снимет сестрат… Кто знает, какова будет реакция на увиденное.

– Сестрат – не мужчина. – Брови сестриссы удивленно взвились. – Это сестра в мужском обличье.

– Он не женщина.

– Твои невесторы тоже не женщины.

– Мне действительно неудобно перед посторонним. С Чапой и Юлианом мы вместе пережили такое, что вам и не снилось. Простите, если прозвучало резко, но мы трое как одно целое. Выживая, мы научились не обращать внимания на мелочи.

– Значит, ты не должна смущаться и священнослужителя. Впрочем, учитывая твой возраст… Закрой, – командно упало в сторону сестры мужского пола.

Вот и ладушки. А мы с Юликом присутствие старушки как-нибудь переживем. Одежда нашей троицы одновременно отправилась на пол, ладони превратились в ступни, широко расставленные ноги согнулись в коленях, распластывая тела вдоль земли. Лица с чужими дикими взорами поднялись на испуганно отшатнувшуюся сестриссу.

– Рр! – скомандовал я следовать за собой, первым уносясь по кругу за спину сидящей.

Походка – мягкая, спина гибка и строго горизонтальна. Шаги бесшумны. Мышцы перекатываются внезапно всплывшей звериной грацией. Ягодицы вздернуты и открыты двигавшейся за мной Томе. Так же и стелившаяся над полом Тома спокойна по отношению к замыкавшему колонну Юлиану. Тот вообще чувствовал себя, словно рыба в воде. Точнее, как волк в лесу – сейчас будучи волком больше, нежели человеком. Грубым ладоням был нипочем тесаный камень пола, тренированным упругим мускулам – наши с Томой потуги выглядеть равными и двигаться столь же стремительно.

Три тела совершили мгновенное перемещение за спину Устиньи, а там я вдруг повернул вбок, прыгнув между сестриссой и сестратом к месту старта.

– Гррр! – рявкнул я рядом с их отпрянувшими головами.

Едва руки почувствовали пол, ноги опустились по бокам от ладоней, и сразу последовало отталкивание всеми конечностями – и последняя галопирующая дуга доставила меня к брошенной одежде. Разворот вышел чуть ли не с заносом, ногти скребли по камню, словно когти.

– Грряв! – поддержала Тома, в таком же великолепном скачке вылетая из-за дернувшегося плеча в красном халате.

– Ргав! – выдал на прощание Юлиан, завершая наш проход прыжком не между двумя фигурами, а над головой сестриссы.

Если бы не качнувшийся капюшон и вязанная из стальной проволоки шапочка, воздушным потоком ей растрепало бы прическу.

– Достаточно? – спросил я, поднимаясь на задние ноги и подавая руку Томе.