Как я был пособием

Лифтов еще не придумали. Надо бы соорудить простейший подъемник с противовесом. Внутренний дворик не давал возможности въехать процессии целиком, он позволял лишь спешиться и отдать коней слугам. Если прибывало много народу, как сейчас, требовалось сразу следовать вверх по крутым ступеням, чтобы не затруднять спешивание очередным въезжающим. Задранному вверх взору открывалась только уходившая ввысь узкая лестница. Даже двоим воинам разойтись сложно, если один не соизволит уступить. Казавшаяся снаружи громадной, внутри башня была тесной. На виски давило мрачностью и резкими перепадами света и тьмы. Между помещениями с выходившими на лестницу дверями периодически виднелись разрывы, необходимые для охраны и освещения. Из узких бойниц бил яркий свет, из-за чего некоторые закутки оставались темными и не просматривались. Сейчас в таких местах спешно зажигали факелы.

– У вас груз? – Впервые лицо Добрика выдало какие-то собственные, не наносные чувства. – Но ведь это…

– Да, – с деланным равнодушием кивнула Тома, пряча глаза с пляшущими бесенятами, которые праздновали триумф. – Обычные волк и человолк.

Обычные, ага. Да за т-а-к-у-ю хозяйку Добрик теперь готов не только в воду, но и в огонь, и медной трубой накрыться – все написалось на лице жирным шрифтом. О случившемся вся страна говорить будет! И ведь это только начало, Тома еще даже не царисса. Чего дальше-то ждать?..

Четверо бойников доставили клетку на руках, так как телеге сейчас во дворике не развернуться. Внутри порыкивали, волнуясь, два взъерошенных существа.

– Клетку несите в мою комнату, – распорядилась Тома.

Меня немножко резануло «в мою». Не в «нашу». Быстро же Тома осваивается с новой ролью. Хотя… это действительно ее комната. Ее башня. Ее земля и слуги. Интересно, в ее понятии я – тоже ее?

Брови Добрика вскинулись:

– Только клетку? А их…

– Само собой вместе с обитателями. Еще нужно сделать крепкий кожаный ошейник… два ошейника. Ему и ей. С длинными поводками. Застегиваться ошейники должны как на шее, так и на запястье ведущего, чтобы звери не вырвались.

Клетка медленно проплыла вверх мимо нас. На удалявшихся Пиявку и щенка было жалко смотреть. Их будто на казнь уносили.

– Кстати, – добавила Тома, пока по своему обыкновению Добрик не дематериализовался в рвении сделать все и сразу. – Подберите человолчице какую-нибудь одежду.

– Полный комплект?

– Комплект, а также всего другого разного и побольше. – Тома задумчиво пожевала нижнюю губу. – Многое из предложенного ей не понравится, если не все. Но хоть чем-то прикрыть надо. Теперь она в цивилизованном обществе.

Я почему-то обернулся на равнодушно ожидавшего приказов Юлиана, изображавшего статую Давида.

– Разрешите выполнять? – Дождавшись кивка, Добрик унесся вслед за клеткой.

Мы неспешно двинулись вслед за ним. На четвертом ярусе отворились двери, и празднично разодетые слуги, почтительно приседая, отошли в стороны. Донеслись последние слова мгновенно угасшего разговора:

– Вот поэтому…

Все лица обернулись к нам. За длинным столом ужинали четыре человека. Двое от шеи до пят затянуты в красные плащи, капюшоны откинуты, нас внимательно рассматривали лица из-под кольчужных шапочек. Одно лицо строгое, женское, второе – более молодое, мужское, отличавшееся пухлостью и гладкостью щек. Под плащами угадывалось оружие. Сразу вспомнилось какое. Захотелось как-то напроситься, посмотреть, потрогать. Высокотехнологичная для бронзового века катана – как Су-35 среди «Фокке-Вульфов» нацистского люфтваффе. То, что здорово среди равного, в другом случае выглядит стационарным телефоном среди смартфонов.

Вторые два лица были знакомы – Марианна и ее мама. Марианна смотрела отстраненно, словно случайно здесь оказалась. Ее мама – красивая смуглая женщина восточной наружности, из особенностей внешности передавшая дочери только разлет бровей и проникновенный взгляд. Царисса Льна и Тканей. Насколько я был наслышан, это наша нынешняя соседка с севера, чьи территории с запада так же опоясывает Большая вода, а на востоке они граничат с Грибными рощами и сожженной школой Дарьи. Кто у нее на севере – пока неизвестно, так далеко мой интерес еще не распространялся.

Дядя Люсик, знавший протокол лучше меня и Томы, поклонился:

– Приветствуем ваше преосвященство на землях юной царисситы Тамары Варфоломеиной.

Мы с Томой почтительно склонились. То же сделал следивший за нами Юлиан.

– Также рады видеть доблестную цариссу Асю и очаровательную царевну Марьяну, – последовал новый поклон папринция, а за ним и всеобщий наш.

– Доброго здравия и многих вам зим, цариссита, папринций и молодые люди. – Сестрисса приподнялась, и с нею все гости.

Папринций указал Томе на место во главе стола, потом усадил нас и разместился последним. Как по волшебству на столе возникли подносимые угощенья.