Как я был пособием

Впереди желтел свежеспиленными срезами отстроившийся после погрома поселок. Домики – крепкие, надежные, не сразу войдешь, и от волков защита. Каждый домик с узкими окнами-бойницами окружал симпатичный заборчик, а крыши были хлипкими: сказывался теплый климат, защищать особо не от чего. Во двориках сохло натянутое на веревках белье, бегали голопузые пострелята, с приближением высоких господ сразу попрятавшиеся по домам. Выучка, однако. Кроме малышни, без толку гулявших здесь не было, все работали – кто в мастерских, кто по домам. Отовсюду неслись шум и запахи: кож, опилок, еды. На окраине, как и полагалось по технике безопасности, обитали кузнецы. Обычно в деревнях кузнец бывает один, а в поселке при башне их было несколько, и все были заняты, о чем сообщали нескончаемый стук, перезвон и валивший из кузниц дым.

– Скажите мне как ангелу-недоучке, почему запрещен гнук? – Тома затронула тему, давно мной проталкиваемую во все стороны, и нигде ничего вразумительного в ответ не получившую.

Посмотрим, как вывернется из очевидно глупого положения царисса Ася. Ведь глупость же полнейшая: намеренно оставаться с плохим оружием против хорошего.

Ася думала недолго.

– В старину владение оружием никак не контролировалось. Погибло много людей. Очень много. Дальнобойное оружие особенно отличилось. Известно, что однажды пытались запретить вообще любое оружие. Не получилось. Добрые люди, которые соблюдали закон, остались беззащитными перед недобрыми.

– Вы рассказываете про времена апо… акопалипса?

– Именно. Теперь гнук запрещен как оружие исчадий другого мира. Прибывавшие к нам черти пытались сделать его в первую очередь. Дошло до гнуков из металла, как ручных, так и огромных, их перевозили лошадьми. Никто не чувствовал себя в безопасности ни в поле, ни в башне. Для охраны земель требовались немалые армии. За армиями приходилось следить, чтобы повиновались только хозяйке, чтобы не разбегались и не переходили на сторону противника. Люди боялись работать в поле, все прятались за каменными стенами. Жизнь превратилась в страх и остановилась.

Теперь у меня в голове нарисовалась другая картина, совсем не та, что прежде.

– Каждый был против каждого. В любой момент ожидали удара в спину. – Новые мазки ложились на холст, делая картину ярче и четче. – Воевали на расстоянии, массово убивая и раня друг друга не видя врага в лицо. Позиционные войны на истощение в конце концов истощили всех. Теперь за гнук карают смертью. Изготовление – смерть, переноска – смерть, стрельба – ужасная смерть. Количество любителей пострелять уверенно стремится к нулю – по теории больших чисел, в масштабе всей страны. Наши латы спасают нам жизненно важные органы от стрел, выпущенных издалека, а царберам в их доспехах гнук практически не страшен.

– А сестрам? – спросила Тома.

Как бальзам на душу. Я напряг уши.

– У них свои хитрости, – изящно обошла Ася выставленный капкан.

Думаю, поднимать вопрос самозащиты с помощью гнука при этой цариссе не имеет смысла. Гордей уже пытался оправдать трактовку закона ситуативно, и тот опыт у меня перед глазами.

Мы двигались по поселку, когда навстречу выехало еще несколько всадников и сразу направилось к нам. Воинство Аси насторожилось, но по знаку цариссы немного расслабилось. Ярко-красные плащи не оставляли сомнений: сестрисса соизволила составить нам компанию. Рядом с ней уверенно скакал сестрат Панкратий, и, чуть позади, еще несколько сестер.

– Слышала обо всем. И видела тело. – Немного не доезжая нас, сестрисса Устинья сбавила ход, чтобы не утопить нас в пыли. – Дворецкий пытается о чем-то умолчать, сейчас с ним разговаривают. Чужой в башне – это серьезно.

– По-вашему мнению, дворецкий виновен? – спросила Ася.

Почему-то все поглядели на сестрата. Даже Устинья. Тот задумчиво вымолвил:

– Думаю, у него были греховные замыслы, но он раскаялся ранее, чем был пойман.

Услышанное в подземелье заставляло меня думать так же. Похоже, сестрат Панкратий работает кем-то вроде детектора лжи. Местный психолог. Надо бы выяснить: такой «детектор» – приложение к каждому храму или удачное приобретение лично Устиньи? Нам бы такого завести.

Угу, нам. Кем я себя вообразил? И разве я собрался здесь годы проводить? Не-е, ну его к известной бабушке, не к добру помянутой.

Домой. Как только. Безо всяких.

– Архисестриссе и Верховной царице я уже послала весточки с намерениями, – сообщила Устинья, как только поравнялась с нами, – а в отношении церемонии осталось сделать немного. Нужно решить последний вопрос: кто поведет молодую?

Тома вспыхнула:

– В чем проблема?

– Если церемония проводится в обычным порядке, вести должна мать, – объяснила сестрисса. – С ангелами дело обстоит проще, любая царисса может взять эту обязанность на себя. Вопрос: кто именно?

– А вы видите поблизости другую цариссу? – вздернулась черная бровь Аси.

Тома благодарно кивнула ей.

– Тогда не хватает только цариссы-свидетеля, – сообщил сестрат.

– Можем прогуляться к соседям и пригласить, – мгновенно предложила Ася.

– Это займет несколько дней.

– Вы куда-то торопитесь?

Сестрисса поморщилась: