Как я был номеном

Итог осмотра оказался однозначно неудовлетворительным: смешанные с кровью грязь, пыль, песок. Прежде, чем лечить, раны промывают.

– Знаешь о полезных свойствах слюны? – спросил я.

– Конечно. Если обжечься и поплевать на ожог…

– Это, конечно, тоже, но главное, что слюна хорошо… – гм, как по местному «дезинфицирует»? – заживляет раны. Так волки делают, чтобы спастись от заразы. И человолки. И почти не болеют. Поэтому стой и не дергайся.

Моими инструментами стали губы и язык. Я принялся за работу с максимальной быстротой, все же надеясь, что вскоре мы найдем воду и сделаем все по-человечески. Марианна млела. Она напряглась, лишь когда я, присев, приблизился к самому ценному. Впрочем, не она одна напряглась, пришлось спешно менять диспозицию, во избежание. Теперь я врачевал то в одном месте, то в прямо противоположном, лизал и сплевывал, снова лизал и снова сплевывал, последним действием бесконечно портя его начало.

– Щекотно! – уворачиваясь, хохотнула царевна.

– А ты не дергайся.

Пришлось придерживать то за плечи, то за талию, то за бедра, в зависимости от.

Наконец, основные раны были обработаны и заклеены подорожником. Бледно розовый леопард в зеленых пятнах сделал шаг вперед, голодная мордочка указала на сваленные в садах плоды:

– Как туда незаметно пробраться?

– Ты уверена, что те фрукты нам по зубам?

– Зачем же их выращивают, если не для еды?

– Скажем, выкладывать дороги. Или скармливать лошадям, чтобы лоснились и повышали мясо-молочные показатели. Или настойку из них продавать как средство от облысения и повышения потенции. Или…

– Повышения чего?

– А почему не спрашиваешь, что такое «продавать»? Неужели, знаешь?

– Не знаю. Что такое «продавать»?

– Менять на деньги, на которые потом можно поменять все что угодно.

– Глупость. Если мне что-то нужно, я поменяю на то, что у меня есть, безо всяких денег. – Взгляд паревны указал на соответствующее мне, по ее мнению, место в умственной цепочке эволюции – куда-то вниз, а то и вглубь.

Я гнул свое:

– Коня на миску каши?

– Нет, конечно, но…

– Пирожок на меч?

– Прекрати. Никто никогда не поменяет один пирожок на один меч, это невозможно.

– А с деньгами возможно. Деньгами возмещают разницу между ценностью меча и пирожка, на заплаченную деньгами разницу можно купить что-то еще, разное, тоже с несопоставимой стоимостью. Возможности вырастают непредставимо.

Царевна задумалась:

– В этом что-то есть.

Я был рад, что первый вопрос успешно похоронил обсуждением второго.

– И все-таки…

– Тсс! Там!

Глава 3

Тщательно следя, куда ступаем, мы осторожно сместились обратно в тень самых густых деревьев. В нашу сторону шли две местных девушки, примерные ровесницы Марианны – светленькие, простоволосые, в похожих на мальчишеские рубахах до колен, но с присущими прекрасному полу особенностями: сероватую холстину украшали нашитые кружева и вышивка. Босые ножки старательно избегали острых коряг, лилась мирная беседа:

– Завтра в Тихаревку свезут неустойщиков. Дали бы и нам посмотреть на казнь. Дело-то государственное, как раз для таких, как мы, а то весь воспитательный эффект насмарку.

– Их не для твоего воспитания, а за неуплату святой десятины.

– А я бы с удовольствием посмотрела.

– И я бы посмотрела, но кто даст?

Жалости к будущим трупам у девочек было ноль. На этой стороне реки к смерти относились ничуть не трепетнее, чем на противоположном.

Обе девочки, на мой взгляд, были толстоваты. Отвык я уже от природной пухлости, сказывалось долгое пребывание в условиях, где она не выживает. Пухленькие щечки и пышненькие бедра выглядели приветом из другого мира. На одну подружку физика расширяющихся тел действовала одинаково во все стороны, грозя со временем превратить в мягкую сферу со скрипуче-жестким голосом. Вторая счастливо отделалась свойственными полу вспучиваниями местного значения. Разговор легко перелетал с одной темы на другую:

– Конязь ищет не просто наложницу, а боевую подругу. Если незамужняя от пятнадцати и старше чиста телом, быстра умом, без разной обузы и еще девица, то показать себя может любая.

Говорившая с намеком подмигнула более полной подруге. Та отмахнулась:

– Мы ни статью, ни рожей, ни летами не вышли. Не про нас сказки.

– Конязь мудрый, он не на рожу смотрит, а вглубь.

– До «вглубь» не дойдет, если рожа хромает. Он же мужик, хоть и конязь.

– Он мудрый мужик.

– А ты откуда знаешь? Сам тебе во сне рассказал?

– Так говорят. А народ не обманешь.

О, счастливые времена, не знающие политтехнологий и проплаченных средств массовой информации… которые другими, собственно, не бывают. Наивные люди, наивные нравы. Не выдвинуть ли свою кандидатуру в местные правители? Создать партию, наобещать всего-всего, черным пиаром опорочить конкурентов, напридумать себе или присвоить чужих заслуг… и собирать девок в наложницы через годик буду уже я. В горле застрял смешок, по лицу разлилась патока улыбки. Недоуменно оглянувшаяся Марианна толкнула меня в бок и приложила палец к губам.