Как было на самом деле. Миражи Европы

Очнувшись, король немедленно назначил пенсии для вдов и детей убитых, после чего по настоянию врачей вернулся в Париж. Передав бразды правления в руки дядей, которые «не оставили его в беде», он дни напролет проводил в своей парижской резиденции, развлекаясь игрой в теннис и охотой на птиц. К делам правления он отказывался возвращаться, раздражаясь, если ему это предлагали. Окружающие были скорее склонны объяснять такое поведение леностью, но отнюдь не рецидивом болезни…

В дальнейшем болезнь короля приобрела цикличный характер, периоды умопомешательства сменялись просветлениями, когда ничто не напоминало о произошедшем, и Карл мог вполне успешно заниматься своими обязанностями – принимать вассальные присяги, диктовать письма и собирать королевский совет. К несчастью, с годами периоды просветления становились все короче, а помрачения – тяжелей и продолжительней. Всего было подсчитано, что за тридцать лет до кончины король перенес от 44 до 52 приступов, во время которых его запирали в его собственной резиденции, где ради безопасности были забраны решетками окна и балкон.

Летописцы обращают внимание, что король сам чувствовал приближение рецидива, и, бросив все дела, спешил назад в Париж, чтобы в течение нескольких месяцев прожить взаперти, затем два или три – снова провести в достаточно вменяемом состоянии. Адвокат двора Жан Жювеналь дез Юрсен так вспоминал о начале одного из приступов:

«Как тяжко было слушать сетования и жалобы доброго короля, когда он чувствовал, что вновь погружается в пучину безумия, и взывал к милосердию Господа, и Божьей матери и всех святых, и громко молился; благородные кавалеры, дамы и девицы горько плакали от сострадания и жалости к нему».

Подробности отдельных приступов нам известны лишь за период первых пяти лет, в дальнейшем, как замечает Бертран Гине, посвятивший безумию короля специальную работу, «к его болезни все привыкли, и история двигалась вперед уже без участия короля».

Известно, что во время следующего периода затмения, случившегося летом того же года, король стал уверять, что его зовут Жорж, и на его гербе изображен лев, пронзенный шпагой. Безумец доходил до того, что пытался соскребать с посуды подлинный герб Валуа, гримасничал и отплясывал что-то бравурное.

В приступах умопомрачения, он бывало орудовал кулаками, бросаясь на любого, находящегося поблизости – впрочем, уже не доходил до убийства. Особенно доставалось королеве Изабелле, в конечном итоге, опасаясь за свою жизнь, она сочла за лучшее поселиться отдельно, лишь время от времени навещая короля во время просветлений. По слухам, герцог Орлеанский советовал ей, забрав с собой детей, бежать из страны.

Иногда приступ характеризовался непомерной веселостью, во время которой король вел себя как шкодливый мальчишка, разрывая в клочья занавеси, ломая стулья и швыряя посуду в камин, или наоборот, с воплями бежал от неизвестной опасности.

Несколько раз случалось так, что король воображал, будто сделан из стекла, и громко требовал облачить его в железные латы, чтобы не быть случайно разбитым. В (якобы – Авт.) 1405 году он в течение пяти месяцев отказывался мыться и не давал себя стричь и брить, отказывался от еды. В это время, как считается, его должны были обслуживать от 10 до 12 дюжих лакеев, в кирасах, надетых под рубашки, и почти насильно переодевать и мыть короля, менять постельное белье.

Считается, что Карл VI умер в 1422 году, рис. 99. Мы видим сдвиг даты примерно на 150 лет, по сравнению с оригиналом – Иваном IV Грозным, который умер, по романовской версии, в 1584 году. А смерть Ивана III – дубликата Ивана IV – романовские историки относят к 1505 году. Здесь отличие от даты смерти Карла VI составляет около 80 лет.

Рис. 99. Похороны короля Карла VI. Миниатюра из «Вигилий на смерть короля Карла VII», якобы около 1483 года. Взято из Интернета.

18.7. Выводы

Мы видим, что уникальное событие – безумие Ивана Грозного – вполне узнаваемо и ярко отразилось в жизнеописаниях ветхозаветного Навуходоносора и французского Карла VI. Стоит отметить, что французская версия кое-где даже подробнее русско-ордынской и библейской. Описаны некоторые запоминающиеся детали, утраченные в летописях Руси-Орды. Либо это – дополнительные украшательства французских провинциальных хронистов, либо же действительно до них дошли какие-то сведения, не полностью записанные русскими придворными летописцами в метрополии Империи. Но в сумме, эти три блока свидетельств заметно обогащают наши сведения о жизни Ивана IV Грозного.

Жизнеописание Ивана IV, перенесенное на бумаге во Францию, легло в фундамент французской истории Столетней войны якобы XV века. Конечно, сюда были добавлены и чисто французские локальные события, действительно происшедшие на территории тогдашней Франции. Но костяк, стержень, на который они были нанизаны, происходит из Руси-Орды XVI века. Получился «двуслойный пирог».