Как бы не так !

Голос низкий, хриплый, что неудивительно. Я склонилась к нему, чтобы он мог меня видеть, и заговорила спокойно и ласково, с той особой интонацией, которая появляется сама собой в разговоре с больным или ребенком.

- Вы в областной больнице, вам сделали операцию, ваша жизнь вне опасности.

- Вы кто? - спросил он с явным беспокойством.

- Я врач. Самое страшное для вас позади...

- Кто... - прохрипел он, тяжело вздохнул и с трудом закончил: - Кто привез меня сюда?

- Я и привезла.

В этот момент я и сама забеспокоилась, с ним начало твориться неладное, он дернулся и вроде бы хотел встать. Я удержала его, сообщив скороговоркой:

- Вас нашла я, на лесной дороге, тут неподалеку, и привезла сюда. Вам не о чем тревожиться, все просто отлично, мы вас быстро поставим на ноги...

Он меня не слушал, вновь попытался вскочить, пришлось звать на помощь Брата. Не для того я тащила этого Юру и ночь напролет его штопала, чтобы он вот так, ни с того ни с сего, взял да и умер у меня на руках.

Проваливаюсь в беспамятство, он успел схватить мою руку, и прохрипел:

- Мне нельзя здесь... нельзя!

"И как мне это понимать? - думала я, возвращаясь в ординаторскую. Что значит "нельзя здесь"? А где тогда можно? В какой-то другой больнице, где у него есть знакомый специалист и где, как он верит, все для него сделают?"

Эта мысль мне и самой не понравилась, я решила все с кем-то обсудить. Брат вошел за мной следом. Наташка раскладывала на столе пироги с ливером и сыр, кофеварка призывно фыркала, а я терзалась?

- Слышал, что он мне сказал? - обратилась я к Брату.

- Ну... - вяло ответил он.

- Что "ну", слышал или нет?

- Слышал.

- И что думаешь?

- Ничего.

- Как это "ничего"?

- Ты, Маринка, иногда такая зануда, просто беда. Человек имеет право думать или не думать. Я не думаю.

- А что за спор? - заинтересовалась Наташка.

- Тот, из первой палаты, сказал: "Мне нельзя здесь" - и повторил "Нельзя". Что думаешь?

- Я? - вытаращила глаза Наташка: - Что тут думать? Бредит человек. Может, дома газ не выключил и душой туда стремится, у нас задерживаться не желает...

- Глупость какая, - начала свирепеть я.

- Отчего сразу "глупость", - обиделась Наташка. - Бог знает, что ему в бреду привиделось.

- Вот-вот, - влез Брат. - Давайте не будем голову ломать. Наше дело мужичка на ноги поставить, а не загадки разгадывать.

- Он боится, - твердо заявила я. - Ты и же видел, что с ним стало твориться, как только он понял, где находится. Человек приходит в себя и первое, что говорит: "Мне здесь нельзя". 3аметь, не просит жене сообщить, или...

- Для мужичка кто-то не пожалел автоматной очереди... Лично я ничего знать не желаю. И другим не советую. Бредит себе человек, и пусть бредит.

- А может, у него с милицией нелады? Может, в розыске?

- Так ведь был милиционер.

- И что он увидел?

Мы переглянулись, и Брат заявил:

- Давайте без бурной деятельности.

- Ладно, - согласилась я. - Это дело милиции. Пусть они с ним разбираются. Мы свое дело сделали.

- Слава тебе Господи, - вздохнул Брат. - На рожон не лезем.

- Наташа, узнай, не справлялся ли кто о нем...

Наташка потянулась к телефону, а я пошла в двенадцатую палату, взглянуть на послеоперационного больного.

Когда я вернулась, Наталья все еще сидела за столом и названивала по телефону.

- Никто твоим дядькой не интересуется, - заявила она. - Я менту позвонила, что сюда приходил. Говорю, надо бы родственников отыскать. А он: "Вот сами и ищите, раз ваш дядька без документов. Может, он приезжий или одинокий". Тут я сострить решила и говорю: "А может, он у вас в розыске?"

- И он к нам бросился? - догадалась я.

- Как же, жди. Говорит, а хоть бы и в розыске, далеко все равно не убежит.

- Оптимист, - усмехнулась я. - Могу ему такого порассказать...

- Никто твоего дядьку не ищет, - сказала Наташка. - А Вовка прав, не стоит нам лезть не в свое дело. Он мудрую мысль родил: а ну как им заинтересуются те самые типы, что его не дострелили? И сюда заявятся. Не знаю, как ты, а у меня ни малейшего желания присутствовать при их свидании.

Я села в кресло, разглядывая стену напротив.

- Чего как неживая? - вздохнула Наташка.

- Пытаюсь сообразить. Куда ж нам его теперь?

- Ты что, спятила? - вытаращила она глаза.

- Еще нет. Но откровенно тебе скажу: не для того я его из кусков сшивала, чтобы какой-то придурок взял его и убил.

- Ладно пугать-то... Это ж просто Вовкины домыслы, ты знаешь, он к концу смены на многое способен.

- Домыслы или нет, а ты баба глазастая, так что по сторонам поглядывай и к разговорам прислушивайся.

- Заметано. Бдительность и еще раз бдительность. Довольна?

- Не очень. Маетно мне.

- Это оттого, что ты голову себе разной чепухой забиваешь. Человек бредит, и только... - Наташка помолчала и добавила виновато: - Правда, перед этим его пытались убить.

* * *

Под утро прибежала Ася.

- Марина Сергеевна, дядечка из первой вас зовет.

- Меня? - переспросила я несколько растерянно.

- Ага, волнуется и вас просит.

Я торопливо зашагала к первой палате. Он и вправду волновался, а это как раз то, что ему сейчас никак нельзя. Увидел меня, попытался приподняться и захрипел:

- Дочка, убьют меня здесь...