Скольжу по ней безразличным взглядом, отмечая, что годы все же берут свое, несмотря на то, что она следит за собой: лицо заострилось, черты стали резче. Но в целом, выглядит хорошо: простенькое, но элегантное, серое платье идеально сидит на ее немного худощавой фигурке. Ленка все такая же миниатюрная, как и пятнадцать лет назад. Платиновые волосы собраны в шишку, открывая симпатичное личико по форме напоминающее сердечко, на котором как два сапфира горят огромные глаза и горят они тем же блеском, что и раньше.
-Да, вижу. Красиво жить не запретишь, – оглядывается она по сторонам.
-Могу себе позволить, – невозмутимо парирую, начиная скучать. Говорить не о чем. Надо заканчивать это.
-Ты все, Олеж, можешь себе позволить. Как вы с Олесей живете?
-Я сейчас спешу, Лен, много дел. Давай, мы встретимся на недели и поговорим, мне нужно обсудить с тобой некоторые вопросы, касающиеся дочери, – игнорирую вопрос, начиная раздражаться из-за ее «Олеж-каней». Ленка качает головой, а потом вдруг протягивает руку к моей щеке, я машинально уклоняюсь и приподняв бровь, жду пояснений этому жесту.
-А ты злопамятный, Гладышев, –подводит она невесело итог.
-Прости, что? –вкрадчиво интересуюсь. Ни хера себе заявления! У нее амнезия на фоне осеннего обострения что ли?
-Всю жизнь теперь будешь меня сторониться и относиться так, словно я не мать твоего ребенка, а едва знакомая женщина?
-Лен, ты скажи спасибо, что я тебя еще на хер не послал после семилетнего мозго*бства. И лишь потому, что ты мать моего ребенка, я тебя здесь терплю, – парирую грубо, ибо до нее только так доходит.
Ленка побледнела и тяжело сглотнула.
-Спасибо, Олеж, ты очень любезен! –взяла она себя в руки.
-Хватит звать меня «Олежей», Лен. У тебя есть муж – вот его и зови уменьшительно-ласкательно, а ко мне обращайся , пожалуйста, нормально, мы с тобой не в тех отношениях, чтобы сантименты разводить, – взбесился я. Всё, хорошее настроение летело к чертям.
-Ты что, ревнуешь что ли?– воскликнула она, вызывая у меня изумление.
-Лен, я тебя умоляю, –иронизирую, а потом не выдерживаю и начинаю хохотать. Ленка краснеет, опускает смущенный взгляд. Понимаю, что нужно успокоится, но не могу – продолжаю смеяться еще сильнее. Ну, она выдала, конечно.
– Извини, Лен! Выглядишь замечательно и все такое, но все давно прошло, –успокоившись, пытаюсь быть вежливым.
-Да ладно, куда уж нам до молоденьких шлюшек, – с неприятной усмешкой отмахивается она, меня же эта ремарка совсем не удивляет. Еще бы Антропова не поделилась такой новостью со своей подружкой, крайне заинтересованной в моей личной жизни.
-Всё, я поехал, Лен,– ставлю точку в этом словесном поносе. Совсем сдурела, берегов не видит!
-Олеж, пожалуйста, прости!– хватает она меня за рукав пиджака, но я тут же резко стряхиваю ее руку со своего предплечья.
-Лен, не устраивай сцен, а то я сейчас позвоню Вадику, пусть забирает тебя, -цежу слова сквозь зубы, а самого аж трясет от раздражения. Мне казалось, что она успокоилась, как замуж вышла, но нет.
-Его зовут Влад! –зачем –то поправляет она меня, чем раздражает еще больше.
-Да какая мне, бл*дь, разница?! Ты к дочери приехала или мне нервы мотать? Если так, то я тебя сейчас быстро отправлю куда подальше! Немножко –то думай, Лен! Тебе что надо, какого хера ты никак не угомонишься? Вышла замуж, нормальный вроде мужик, все хорошо. Живи, мать твою, живи и радуйся. Нет, ты опять на те же грабли! – гнев захлестывает меня, хочется встряхнуть дуру, чтобы мозги уже включились, но знаю, что бессмысленно. Нужно было ее послать, пусть бы тусовалась в гостинице или у Антроповых.
-Потому что я тебя до сих пор люблю , Гладышев! -выдала она дрожащим голосом, перебивая меня. И тут же закрыла лицо руками, качая головой.
Шумно втягиваю воздух. Единственное, что чувствую, так это желание вызвать дурку.
-Ты не понимаешь, каково это: жить с нелюбимым человеком, зная, что любимый давно все похоронил и двигается дальше, загибаться от тоски, от сожаления, что нельзя все начать с чистого листа и каждую ночь задыхаться от воспоминаний и представлять, что он – это ты, – шепчет она, сжавшись в комок.
Я же не чувствую ни удовлетворения, ни жалости. Ничего не чувствую. Я не держу зла, но и прощать не умею да и не хочу. Ее спектаклями сыт по горло.
Ленка продолжает рыдать, мне же хочется побыстрее уехать, поэтому абсолютно спокойно пытаюсь достучаться до ее разума;