Каюсь. Том 1

–Какой есть. Ладно, адрес какой у твоей подруги?– поставил он точку в нашей болтовне ни о чем. Удивительно, что за какие-то пару минут с ним, я забыла обо всех проблемах. Но сейчас они вновь обрушились на меня непосильным грузом, возвращая в убогую реальность.

–Я не у подруги. Я в «Алтае», – осторожно сообщила ему. Мне было жутко стыдно и неловко почему-то.

–Где?! – воскликнул он, повысив голос.

–В гостинице «Алтай»! –повторила я уже громче, с вызовом .

–И что ты там забыла?– со скептизом отозвался он.

–Это долгая история, – отмахиваюсь, не зная, что сказать. Слезы вновь начинают душить, когда понимаю, что не смогу его о чем-то попросить. Просто не смогу. Зажимаю рот ладошкой, чтобы не выдать своего состояния.

Гладышев шумно втягивает воздух и с тяжелым вздохом, словно все поняв, наказывает;

–Значит так: я выезжаю, а ты собирайся, как подъеду, позвоню – выйдешь.

–Я не поеду в квартиру твоих шлюх, – категорически заявляю, уверенная в том, что он повезет меня туда. Мне очень хотелось увидеть его, поцеловать, обнять и заняться любовью, несмотря на все происходящее, но в ту квартиру я больше ни ногой.

Я должна была показать ему, что у меня тоже есть гордость и собственное достоинство.

Но мой отказ испортил невольно вырвавшийся всхлип.

Олег несколько секунд, кажущиеся мне вечностью, молчит. Я же боюсь, что он начнет смеяться надо мной, но этого не происходит. Гладышев проигнорировал мою реплику и, как обычно, сразу перешел к сути проблемы:

–Что случилось?

Для меня этот вопрос стал пусковым крючком. Не сдерживаясь, плачу, мотая головой, хоть он ничего и не видит. Как не странно, Гладышев терпеливо ждет, ничего не говоря, не пытаясь успокоить или заткнуть. Просто ждет, пока я сама не выдавила из себя:

–Ничего.

–То есть это с «ничего» тебя так понесло?

–Не хочу об этом… говорить, – еле -еле выговариваю слова, всхлипывая и икая.

–А что ты хочешь? -мягко интересуется Олег.

–Кушать хочу, – отвечаю, надув губки, по голосу слышу, что Гладышев едва сдерживает улыбку.

–Кушать? –переспрашивает он ласково, отчего у меня в груди щемит и так спокойно на миг становится, что я не одна и обо мне есть кому позаботиться.

–Угу.

–Господи, Чайка, я с тобой поседею раньше времени.

–Ты все равно блонди, так что ниче страшного, – отмахнулась я, вытирая слезы.

– Не "ниче", а НИЧЕГО! Колхоз-деревня.

–Ой, не учи меня, а! Лучше покорми бедную девушку. Тоже мне интеллигент ! Сам-то откуда вылез, забыл? И туда же – в калашный ряд, – возмутилась я. Гладышев засмеялся и наверняка покачал головой, когда выдал мне эту заезженную фразу:

–Правду говорят, можно вывезти девушку из деревни, а вот деревню из девушки не вывести никогда.

–Ну, какая есть, – ответила я его же словами. Он усмехнулся и вдруг спросил:

–Успокоилась?

–Немного. –признаюсь тихо, тронутая его вниманием.

–Вот и правильно. Слезами горю не поможешь, ты же знаешь. Собирайся, я скоро подъеду.

–Хорошо. – отзываюсь покорно, слишком утомленная, чтобы спорить еще по этому поводу.

–Плакать не будешь? – задает он хитрый вопрос всех взрослых, когда они хотят заставить что-то делать ребенка.

–Не буду, – обещаю с улыбкой, как маленькая девочка.

– Умница. Я перезвоню, как подъеду.

–Окей.

Закончив разговор, я еще некоторое время продолжала лежать на кровати, обдумывая, что сказать Олегу при встрече, как вообще завести разговор о том, что мне негде жить? Как себя вести?

Эти вопросы вызывали тошноту и головную боль.

Не представляю я себе этого – просить мужика содержать меня. Вот не представляю и все! А ведь миллионы женщин так делают. И ничего-нормально. А мне почему тогда стыдно и тошно?

Телефонный звонок , извещающий, что Гладышев подъехал, положил конец траханью собственных мозгов. Сбросив вызов, подхватываю рюкзак и иду к Олегу. Я решила не отказываться от номера, кто знает, чем закончится этот вечер.

По мере приближения к машине Гладышева волнение нарастает. Не могу я оставаться спокойной, когда этот мужчина где-то рядом.

Дрожащей рукой открываю дверцу, и как всегда сердце падает куда-то вниз от одного его взгляда. Тяжело сглатываю и дышу, не могу надышаться им, пожираю глазами жадно, как оголодавшая. Он сегодня прям с иголочки, впрочем, как и всегда. Дизайнерский темно-синий костюм, рубашка кипельно –белая. Кажется, дотронешься и захрустит, золотые запонки, часы. Сажусь в машину и даже не шевелюсь, хотя хочется броситься на шею и целовать его до потери сознания, но я уже научена опытом. И правильно делаю, потому как Гладышев начинает именно с того, о чем я думаю.

–Курила. – даже не спрашивает, а сразу выносит вердикт, означающий – никаких поцелуев.

–Да, – дерзко подтверждаю и тут же запальчиво бросаю, – и буду!

–Правильно, принципы дороже здоровья, – сыронизировал он, заводя машину.

–И я еще думаю, почему я постоянно хочу тебя при встрече, – нагло заявляю, с улыбкой наблюдая, как его брови взлетают вверх и он с усмешкой косится на меня с таким видом « ну, еще бы девочка», на что я тут же добавляю елейным голоском, – прибить!

Но Гладышева такими методами не смутишь, он тут же находится с ответом.