Каюсь. Том 1

По хорошему на этом надо ставить точку, но как, если каждый мой день начинается с мыслей о Чайке и ей же заканчивается в  самых откровенных фантазиях? Думал, трахну  и отпустит, но сейчас понимаю, что мне этого отчаянно мало, хочу еще и еще, снова и снова, пока тошнить не начнет, что сомнительно.  Это не лучший секс в моей жизни, но раньше он был обезличенным, направленным исключительно на мое удовлетворение, с  Янкой же я о себе практически не думал, только о ней и при этом наслаждался каждым мгновением, несмотря на то, что приходилось сдерживаться, чтобы не причинить девочке еще больше боли, чем есть.

 И  это тревожит, привязываться  мне бы не хотелось, и давать ложных надежд тоже, нам с ней не по пути – это  даже не обсуждается.  Все эти серьезные отношения – ну, на хер! Тем более, с такой взбалмошной девицей. Хватит, нажрался этого дерьма на три жизни вперед, надорвался, теперь тяжести не поднимаю. Все-таки не стоило идти на поводу своих желаний. Знал ведь, что добром не кончится. Она-то наверняка накрутила не бог весть что, а я мне теперь отдувайся – объясняй, что драматизировать вполне естественный акт  ни к чему в данном случае.

Пока размышлял об этом, привел в порядок  постель, заказал ужин и натянул джинсы, дабы не смущать лишний раз девчонку, хотя не мешало бы в душ сходить, но опять же, чтобы не ставить ее в неловкое положение, подожду.

 К тому моменту, как она вышла из душа, я все обдумал и четко решил для себя, что  на этом стоит закончить, дабы не создавать себе проблем да и ей тоже. Знаю, что унижу ее, но дальше будет только хуже. Пока же всего одна ночь и парочка свиданий. Поплачет, позлиться, обзовет меня мудаком, зато в следующий раз не будет вести себя, как шалава и откровенно крутить задницей. Все польза. Эта мысль даже веселит.

Только когда открылась дверь ванной, мне стало не до смеха.  Увидел ее и словно удар под дых. Нельзя  быть настолько  красивой, просто противопоказано! Она чистейшее эстетическое удовольствие и отрада для мужских глаз. Лицо ее такое юное, невинное и в тоже время чувственное, а тело… Это великолепное  тело создано, чтобы доводить до безумия. И я схожу с ума, глядя на нее.

Она же суетится, ища что-то, пытаясь тем самым скрыть смущение, а я пожираю ее голодным взглядом, забывая обо всем на свете. Мне хотелось лишь одного – сорвать с нее это гребанное полотенце, изучить губами каждый ее сантиметр,  а потом трахать так, чтобы она орала и текла от удовольствия, комкала простыни и стонала  мое имя, а потом, пошатываясь,  на дрожащих ногах ползла до ванной. От подобных перспектив возбуждение  захлестывает, штаны мгновенно становятся тесны,  и я уже ни хрена не соображаю.  С ней  всякий раз теряю цивилизованность и остатки разума, превращаясь в какого-то идиота. Хотя так и должен мужчина желать женщину, посылая к чертям все на свете,  доводя и себя, и свою партнершу до состояния беспамятства, а не методично заниматься сексом просто, чтобы получить разрядку и услышать «это было великолепно». Ни хера великолепного в подобной имитации нет, обычное удовлетворение физиологических потребностей.

Эта мысль несколько охлаждает, отвлекаюсь от своих размышлений, и только сейчас  доходит, что не мешало бы что-то сказать.

Чайка осторожно присела на край кровати, и вцепившись мертвой хваткой в край полотенца, прижала кулак к груди, уставившись в одну точку за окном. На щеках у нее  нежный румянец, нижняя губа нервно прикушена, глаза несколько покрасневшие.

 Плакала. Из-за меня плакала. Твою же мать!

Это открытие заставляет поморщиться.  Повел себя, как кретин. Не деликатности, ни такта. Хорош, Гладышев, хорош, ничего не скажешь.  Понимание этого  вызывает  потребность  загладить причиненные ей переживания потоком  романтической хрени. Необходимо  исправить свою оплошность. Все же первый раз у девочки, надо чтобы вспоминала с  ностальгией, а не  разочарованием. Женщины ведь любят всю эту сентиментальную муть.