Каюсь. Том 1

-Прости, если бы знал… Глупышка, какая же ты глупышка, –выдыхает он с сожалением  мне в губы и целует  неспешно, постепенно углубляя поцелуй, заглушая боль, стирая неприятные ощущения нежностью, осторожностью и внимательностью.

Его рука опускается вниз и втискивается между нашими телами, сразу же начиная настойчиво ласкать меня, поглаживая клитор, вызывая целый спектр эмоций.  Возбуждение вновь разгорается во мне медленно, неспешно растекаясь по телу, поглощая разум. Тягучее, острое, болезненное наслаждение гуляет в крови от  этой близости, наполненности им.

Прикусываю губу Гладышева, когда он делает первый толчок, продолжая стимулировать клитор. Снова толчок,  отзывающийся во мне сладкой болью и удовольствием. И с каждым проникновением  все лучше и лучше, быстрей  и чаще. Задыхаюсь, теряюсь в этих сумасшедших, острых ощущениях.

Мне больно, но я хочу еще сильнее, до упора,  до самого конца. Кладу ладонь на его ягодицу, ощущая, как он работает бедрами и подталкиваю его ускорить темп, что он и делает, погружаясь в меня резче, глубже, вырывая из меня стоны, которые он сразу же проглатывает, целуя меня жадно, неистово.  Вдыхаю его аромат, дышу им, как кислородом. Целую лихорадочно любимое лицо, покусываю колючий подбородок, спускаюсь к шее.  Втягиваю солоноватую кожу, но Олег тут же резко уворачивается и холодно поясняет;

-Никаких засосов… малыш!– смягчает он в конце и сразу же целует в губы, наверное, чтобы не успела обидеться. Но в это мгновение мне наплевать даже если матом покроет .

Извиваюсь, двигаюсь ему навстречу, стоны непроизвольно срываются с губ с каждым его проникновением.  Поднимаю голову и вижу наше отражение в зеркале, отчего меня пронзает мощная волна острейшего удовольствия: это так эротично, красиво. Не знаю, как объяснить, но видеть себя под этим мускулистым, загорелым, влажным мужчиной стонущей , извивающейся от болезненного удовольствия – это невыносимо сексуально и порочно, словно я делаю что-то не то, подглядывая и любуясь собой.  Но какие же мы красивые:  такие разные, но дополняющие друг друга, как инь –янь.

И хочется шептать ему о переполняющих меня чувствах:

Люблю, бесконечно, безумно, больше жизни люблю тебя одного! Мой милый, дорогой, любимый, единственный, самый лучший мужчина на свете. Отвоюю тебя у всего мира, украду, нагло присвою, даже если будешь против!

Но в это мгновение Олег напряженно замирает и  начинает дрожать, кончая.  Нежно поглаживаю его спину.  Гладышев облегченно вздыхает,  осторожно покидает мое тело и ложится рядом.

Несколько минут мы просто лежим, приходим в себя, уставившись в зеркальный потолок, пока наши взгляды не встречаются в отражении.  Я прикусываю губу, ожидая, что сейчас последует, но Олег молча поднимается с постели,  и совершенно не смущаясь своей наготы, подходит к комоду, откуда достает простынь и полотенце.

-Иди в душ, я поменяю постель, – севшим голосом отдает он распоряжение,  на меня даже не смотрит и от этого все обрывается внутри. Медленно поднимаюсь, боль между ног становится ощутимее, заворачиваюсь стыдливо в простыню и с ужасом смотрю на кровавое пятно на кровати.  Меня бросает в краску. Я понимаю, что это естественно, но мне так стыдно. Хочется провалиться сквозь землю.

-Иди, ничего страшного, – едва сдерживая улыбку, указывает он на дверь ванной, и я торопливым шагом спешу туда, только бы поскорее скрыться от него такого холодного и вновь неприступного, словно несколько минут назад все, что произошло, было не с нами.

Как у него так получается?  Почему для меня эта ночь  отпечатается в памяти на всю жизнь, в этом я даже не сомневаюсь и не потому, что первый раз, а потому,  что  люблю этого мужчину, а для него это ничего не значит? Всего лишь еще одна ночь, всего лишь еще одна из многих.

И почему –то я точно знаю, что с этими «многими» он не так холоден. А я… чем я хуже? Что сделала не так?

-Что-то не так?– нахожу в себе силы горько прошептать, остановившись в дверях, вглядываясь  в его мрачное лицо.

-С тобой всегда все не так, Чайка, –устало отвечает он, даже не повернувшись. И этими словами хлестанул по самому сердце,  оставляя шрам. Я словно кислоты вдохнула. Задыхаюсь, все горит внутри, разъедает  от боли и обиды. Сглатываю подступившие слезы, прикусываю дрожащую губу и иду в душ, словно сомнамбула. Встаю под горячие струи воды, смывая с себя его запах, его поцелуи  и нежность. Плачу, дрожу от судорожных рыданий. Я не понимаю, просто не понимаю!.

Что я тебе сделала? За что ты убиваешь меня словами каждый чертов раз, как только нам становится чуточку хорошо? За что, за что, черт возьми?! Я же тебя люблю.

ГЛАВА 11

Вас когда-нибудь по голове били? Уверен, что нет. Счастливые вы люди. А мне вот прилетало парочку раз  во времена моей «развеселой» молодости.  Состояние, скажу я вам,  то еще; вроде бы все понимаешь, и  в тоже время охрениваешь от происходящего. Вот что-то подобное сейчас со мной творится.