Каирский дебют. Записки из синей тетради

– Итак, господа, стало ясно, что я на верном пути. Очевидно, мадемуазель Дюпре должна была отвлечь контролера на то время, пока ее сообщники грабили хранилище. Проще всего это было сделать, подсыпав контролеру снотворное. Встает вопрос: почему она не справилась со столь простой задачей и почему контролер все-таки явился в банк?

– И почему же? – с интересом спросил мсье Бланше.

– Чтобы ответить на этот вопрос, я и начал поиски мадемуазель Дюпре, – невозмутимо продолжал Загорский. – Как вдруг лейтенант Фавро сообщает мне, что в одном из банков Ниццы объявился человек, желавший разменять крупный банковский билет на купюры более мелкие. Он предъявил кассиру ассигнацию и, судя по ее номеру, она была украдена из хранилища «Лионского кредита». Как вы уже, наверное, догадались, этим господином оказался уже знакомый вам мсье Лассаль.

– Прекрасно, – потер руки старик. – Значит, он и есть грабитель? Неплохо бы надеть на него наручники, пока не убежал.

– Минутку терпения, – отвечал действительный статский советник, – дойдем и до наручников.

По словам Загорского, на допросе в полиции Лассаль всячески отпирался и не желал признавать, что он и есть грабитель, хотя у него нашли сразу несколько украденных ассигнаций. Однако он заявил, что купюры эти не украл, а напротив, выиграл в казино.

– И вы ему поверили? – прищурился Бланше.

Уголовный сыск редко зиждется на вере и неверии, отвечал Загорский. Уголовный сыск – это в первую очередь факты. А имеющиеся факты все были против Лассаля. Однако действительный статский советник знал, что залогом успеха является добросовестная проверка всех версий, в том числе и версии подозреваемого. Они с Лассалем отправились в казино, где крупье заявил, что Лассаль накануне не выиграл три тысячи франков, а напротив, проиграл. Тем самым, казалось, линия защиты Лассаля была совершенно разрушена.

– Однако имелась все-таки одна деталь, которая указывала на то, что наш друг не виновен, – продолжал Нестор Васильевич. – После того, как грабители отпилили и отогнули решетки на окнах, образовалось сравнительно небольшое отверстие, вполне достаточное, чтобы пролезть худощавому человеку чуть ниже среднего роста. Как видите, мсье Лассаль – мужчина видный, высокий и атлетически сложенный. Даже если бы он и пролез сквозь решетку, что маловероятно, он, во-первых, изорвал бы на себе одежду, во-вторых, следы от прутьев остались бы у него на теле. Я взял на себя смелость попросить его оголить руки и торс – и никаких царапин и синяков не обнаружил. Таким образом, очевидные улики, изобличающие мсье Лассаля, вошли в противоречие с вещами не столь очевидными, о которых я только что рассказал. Разумеется, любой полицейский служака решил бы, что надо следовать очевидному. Однако я по опыту знал, что очевидное – не всегда истинное. И поэтому я дал Лассалю еще один шанс оправдаться. Я обратил внимание на то, что он по поведению – типичный дамский угодник…

При этих словах, Лассаль, кажется, слегка смутился и отвел глаза.

– Сам он, как видите, мужчина нерядовой внешности, – продолжал Загорский. – Такой наверняка должен пользоваться успехом у женщин, которых здесь пруд пруди. Это значит, что он едва ли коротал дни и ночи в полном одиночестве. Я предположил, что он говорит правду насчет того, что выиграл деньги в казино, а вовсе не украл их…

– А крупье? – перебил его Бланше. – Крупье же сказал, что он проигрался в тот день!

Действительный статский советник отвечал, что крупье мог и ошибиться. Перед ним за смену проходит множество людей, и он мог просто перепутать.

– Перепутать, – скривился Бланше. – Крупье, конечно, мог перепутать, но факты, о которых вы говорили столь патетически, факты указывают на Лассаля.

– Какие же именно? – с интересом спросил Нестор Васильевич.

– Это же очевидно, – проговорил старик. – Даже если Лассаль выиграл в казино, с ним не могли расплатиться этими купюрами, потому что к тому времени они уже лежали в хранилище банка.

Загорский кивнул. Да, он тоже обратил на это внимание. И это стало еще одной из тайн этого крайне запутанного дела.

– Тем не менее, я все-таки решил дать шанс господину Лассалю и спросил его, нет ли человека, который может подтвердить его алиби. Я был почти уверен, что человек такой есть, и это женщина. Кто еще мог бы увести игрока из казино в тот момент, когда ему пошла карта? Такой волшебной способностью обладают только дочери Евы. Эта моя гипотеза, кстати сказать, объясняла, почему контролер Юбер все-таки явился в банк – мадемуазель Дюпре не могла в тот момент им заниматься, поскольку была с Лассалем. Для грабителей гораздо важнее оказалось увести Лассаля из людного места, чтобы никто не смог подтвердить его алиби.

– Но в таком случае грабители рисковали быть обнаруженными контролером, – возразил мсье Бланше. – Они ведь не знали точно, когда явится мсье Юбер. Насколько мне известно, график появления в банке у него постоянно меняется – именно для того, чтобы появление его было внезапным.