Каирский дебют. Записки из синей тетради

Старший сигнальщик открыл дверь и обнаружил на пороге высокого элегантного господина, ему совершенно незнакомого. Господин представился инженером Петерсеном, предъявил подписанный Элерсом вексель, чей срок истекал уже назавтра, и потребовал немедленно уплатить три тысячи марок, которые были ему выданы согласно векселю.

Появление Петерсена произвело на Элерса эффект разорвавшейся бомбы, сигнальщик напрягал все имеющиеся в его распоряжении мозги, но никак не мог понять, что происходит, и как же это такое вообще могло случиться? Инженер между тем объяснил ему, что если к сроку Элерс не отдаст указанную сумму, все его имущество будет описано судебными приставами.

– Но Бруно говорил мне, что это ничего не значит, что это только так… – бормотал напуганный Элерс.

Петерсен пожал плечами: плевать он хотел на всех на свете бруно, вексель был им куплен у одного знакомого, и теперь настало время по нему платить. После этих слов старший сигнальщик пришел в отчаяние; он хватался за голову и причитал так громко, что даже суровый Петерсен в конце концов его пожалел.

– Довольно вам реветь, любезный, – проговорил он голосом куда более мягким, чем в начале разговора. – Я добрый человек и меньше всего я хотел бы ломать вам жизнь. Однако мне нужны эти деньги, и нужны прямо сейчас. Так что если вы не сможете заплатить, мне придется наложить арест не только на ваше имущество, но и на ваше матросское жалованье.

Эта угроза показалась сигнальщику особенно страшной. Он почему-то испытывал необыкновенный стыд, когда думал, что вся эта история станет известна на крейсере, и о ней начнут говорить его товарищи и командиры.

– Что ж, – проговорил он убитым голосом, – видно, остается мне только одно – головой в петлю.

Инженер посмотрел на него внимательно и совершенно неожиданно погрозил ему пальцем, все равно как школьный учитель расшалившемуся ребенку.

– Вот это уже глупости, – сказал он решительно. – Нет такой ситуации, из которой нельзя найти выход, а прыжок в петлю уж никак нельзя назвать таковым. Давайте-ка подумаем, что можно предпринять в нашем случае.

Элерс воззрился на него с превеликой надеждой – теперь Петерсен казался ему не исчадием ада, а, напротив, ангелом-хранителем, который, вероятно, что-то придумает, чтобы спасти старшего сигнальщика. И точно, он как в воду смотрел: не прошло и минуты, как лицо инженера просветлело.

– Вот что, – начал тот задумчиво, как будто все еще соображая, куда бы повернуть все дело. – Есть у меня один приятель, тоже, как и я, инженер. Правда, я инженер всего только хороший, а вот он – поистине гениальный. И гений этот нынче занят разработкой плана нового военного судна, который он намерен представить немецкому правительству. Сейчас перед ним стоят два главных вопроса – волновое сопротивление будущего судна и упрощение системы судовой сигнализации. Разумеется, если бы он был военным инженером, он бы мог решить этот вопрос самостоятельно, но вся беда в том, что он – человек гражданский. Таким образом, он уперся в тупик, который не позволяет ему закончить работу и сконструировать свой корабль, который, я уверен, сделает Германию истинной владычицей морей и в случае неизбежной войны позволит нам господствовать не только на суше, но и на море. К сожалению, у моего друга нет сведений, которые бы позволили ему сравнить свой проект с тем, что уже есть у нашего флота. Но если бы ему удалось хотя бы в течение получаса рассмотреть чертеж современного военного корабля, скажем, вашего крейсера, да еще взглянуть на одну из сигнальных книг военного флота, он бы непременно понял, что в его изобретении хорошо, а что еще требуется доработать.

Услышав такое, старший сигнальщик похолодел от ужаса: как же это возможно – отдать чертежи новейшего крейсера, не говоря уже о сигнальной книге? Ведь это шпионаж и разглашение военной тайны, за подобными секретами вражеская разведка годами гоняется!

– Ну, разумеется, – улыбнулся Петерсен. – Но дело-то в том, что мы их не вражеской разведке покажем, а немецкому патриоту, который на этой основе создаст новое, более совершенное оружие.

– Так вы, значит, желаете, чтобы я за три тысячи голову под топор подставил? – безнадежно спросил Элерс.

– Ну, а за сколько бы вы хотели? – деловито осведомился инженер.

Элерс только головой замотал: ни за сколько бы он не хотел, глаза бы его не глядели на господина Петерсена с его дьявольскими соблазнами.

– Что ж, – сказал инженер сухо, поднимаясь со стула, – на нет и суда нет. Ждите, господин Элерс, к себе в гости судебного исполнителя.

С этими словами он вышел вон, оставив старшего сигнальщика в полном одиночестве терзаться сомнениями и страхом.

Неподалеку от дома Элерса в сгущающихся сумерках инженера ждала голубоглазая барышня, которую он представил Енике и Глаусу как Нику Шульц. При виде фройлен Шульц лицо инженера неуловимым образом изменилось, сделалось озабоченным и почти печальным. Барышня оглянулась по сторонам, увидела, что вокруг никого нет, и вдруг заговорила на чистом русском языке.

– Как наши дела, Нестор Васильевич? – спросила она негромко.