Каирский дебют. Записки из синей тетради

Из дальнейшего разговора стало ясно, что Глаус и подошедший к нему полицейский, которого звали Бруно Енике, растратили доверенную им кассу, а назавтра как раз предстояла ревизия. Теперь незадачливые стражи порядка пытались отыскать деньги, чтобы восполнить убыток – не мытьем, так катаньем, не честным способом, так воровством. Судя по всему, грабежами и жульничеством промышляли они не в первый раз, и, поскольку с дачей голубоглазой барышни номер у них не вышел, а отступать было некуда, они решили вломиться в контору пивоваренного завода.

Это предприятие удалось им гораздо лучше, и ночью они все-таки обогатились примерно на тысячу марок. Налет этот местная полиция посчитала необъяснимым и редким по дерзости, и трудно раскрываемым к тому же, поскольку грабители не оставили никаких следов и действовали так аккуратно, как если бы сами были полицейскими.

Через день после ограбления, вечером, Глаус и Енике, одетые в форму, патрулировали окрестности дачи, которую безуспешно пытался ограбить Глаус. Подходя к злосчастному дому, Глаус непроизвольно ускорил шаг, стремясь поскорее пройти мимо. Однако в тот миг, когда полицейские почти миновали его, из дома вышел высокий худощавый мужчина в коричневом твидовом костюме. На вид ему было лет пятьдесят. Окликнув патруль, он самым вежливым образом пригласил господ полицейских заглянуть к нему в гости.

От вежливости этой Глаус побледнел, а Енике, бросив на незнакомца быстрый взгляд, выступил вперед и спросил официальным тоном, что ему угодно. Тот отвечал, что хотел бы сделать заявление.

Глаус побледнел еще больше – на его счастье, в вечерних сумерках это было незаметно. Енике же, нахмурившись, стал уточнять у твидового господина, какого рода заявление собирается он сделать.

– Я хотел бы заявить на взломщиков, которые очистили кассу пивоваренного завода, – спокойно отвечал незнакомец. – Об этой истории писали в газетах.

– Какое вам дело до взломщиков? – удивился Енике, который выглядел совершенно спокойным. – Вы знакомы с ними лично?

– Это лишнее, – улыбнулся твидовый господин, – достаточно того, что я знаю их имена и фамилии.

Глаус при этих словах как-то тихо и безвольно пошел в сторону, оставив своего напарника одного разбираться в крайне неприятной для них ситуации.

– Точно ли вы уверены, что знаете их? – строго спросил Енике, пытаясь припугнуть не в меру болтливого свидетеля. – Вы понимаете, что вам грозит, если слова ваши окажутся клеветой?

– Мои слова не окажутся клеветой – не так ли, господин Глаус?

Глаус, который к тому моменту отошел уже на десяток метров, вздрогнул и повернул к мужчине исказившееся от страха лицо. Казалось, он хочет что-то сказать и даже открыл рот, но так ничего и не произнес.

– Хорошо, – деловито сказал Енике, вытаскивая из-за борта своего мундира записную книжку и карандаш. – Итак, кто, по-вашему, совершил ограбление на пивоваренном заводе?

Мужчина улыбнулся неожиданно обаятельно, а затем проговорил очень отчетливо и громко.

– Это дерзкое преступление совершили вахмистр местной полиции Герхард Глаус и его сообщник, вахмистр Бруно Енике.

Казалось, что Глаус буквально окаменел. Рука Енике, в которой сжимал он записную книжку, опустилась сама собой. Впрочем, Енике еще сделал последнюю попытку не выдать себя.

– Видели ли вы этих господ в лицо? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

– Я вижу их прямо сейчас, – отвечал мужчина весело.

Енике вздрогнул, и рука его непроизвольно потянулась к кобуре. Заметив это, его собеседник предупреждающе поднял руку.

– Господа, не будем спешить. Одно дело – воровство и грабежи, и совсем другое – убийство. Можно перебить полмира и все равно сесть в тюрьму. А у меня для вас есть совершено другое, куда более интересное предложение. Прошу за мной.

С этими словами он решительно повернулся и пошел к даче, видимо, ни секунды не сомневаясь, что оба полицейских последуют за ним. Так оно и вышло.

Пройдя через сад, мужчина в твидовом костюме решительно толкнул дверь и исчез внутри дома. За ним, секунду поколебавшись, вошли Енике и дрожавший от страха Глаус. Бедняге казалось, что высокий господин, который так решительно их остановил, очень может быть тем самым Отеллой, из-за которого голубоглазая девушка вытолкнула его из своей спальни через окно, так и не выяснив, точно ли он влез в дом как воришка или его все-таки подослали. Впрочем, все это было неважно, Глаус и без того напугался до полусмерти.

Пройдя через прихожую, хозяин дома и оба полицейских оказались в большой, хорошо обставленной гостиной. В дальнем углу, справа от камина, в покойном кожаном кресле с книжкой в руках сидела та самая голубоглазая девушка, которая двумя днями ранее едва не проломила голову бедному Герхарду Глаусу. Она бросила на вошедших быстрый взгляд, но ничем не показала, что один из полицейских ей знаком – во всяком случае, в лице ее ничего не дрогнуло.