Каин

Через несколько минут передо мной уже стоят несколько контейнеров с домашней едой. Подозреваю, что это медперсонал так искусно лижет зад Каинову, но надолго на этой мысли не зацикливаюсь, осознав, что на самом деле зверски голодна.

— Ешь. Мелкая с медсёстрами. А я скоро приеду, — он смотрит на меня с нескрываемым беспокойством.

С чего бы это? Боится, что сдохну и долг не успею вернуть?

— Куда ты? — задаю вопрос прежде, чем успеваю подумать. Хотя мой разум сейчас точно спит.

— Нужно домой съездить. За банковской картой.

— В смысле? — по позвоночнику пробегает ток. Неужели не хватило налички?!

— Те бабки, что мы привезли только на оборудование уйдут. Надо ещё врачей из Германии вызвать, — говорит таким бесцветным тоном, что мне страшно становится.

— Дана? Всё так плохо? Мне сказали…

— Забудь, что тебе там сказали. Вылечат, я сказал, — обрывает меня на полуслове и, схватив за воротник блузы, притягивает к себе. — Если не поешь, я тебя затрахаю досмерти! — и целует грубо, рвано. Сминает мои губы своими, причиняя боль и пробуждая странную жажду.

Затем встаёт с дивана и быстро выходит из ординаторской, оставляя меня одну.

— Проследите, чтобы поела! — слышу его голос за дверью и набрасываюсь на еду. Я так голодна, что следить за мной точно не надо. Даже страх за дочь не притупляет аппетит, а наоборот его пробуждает.

Господи, что же будет с нами? Что будет с моей маленькой девочкой?

Но сейчас мне лучше, чем когда-либо за последние несколько лет. Я знаю, что если Каин решил так, то Дану поставят на ноги. Просто знаю это.

И пусть потом требует от меня чего пожелает. Я согласна на все, лишь бы спас мою девочку.

* * *

Всю дорогу я думаю о ней. Нет, не о мелкой. Девочку подлатают, трупом лягу. О Варьке. Довела себя до истощения.

Пиздец.

Я даже представить не мог, что она в такой жопе.

Как бы там ни было, что бы между нами не произошло, но девочка ни в чём не виновата. Мелкую надо вылечить любой ценой.

А цену, надо заметить, загнули нехилую. Да и хрен бы с ним. Бабки — всего лишь бабки. Бумажки, которые на тот свет не заберёшь.

Пусть хоть что-то после меня останется хорошее.

Быть может, девчонка сделает в своей жизни то, на что не способен ни я, ни её мать.

Залетаю домой и, пытаясь вспомнить куда подевал карту, открываю все ящики подряд.

На глаза попадается папка, которую я так и не открыл.

Забываю о том, что торопился и сажусь на стул.

Открываю папку и просматриваю бумаги, которые для меня тщательно собирал Вадим.

На скорую руку изучаю Варькину медицинскую карту, затем, достаю карту мелкой.

Земская Даниэлла Алексеевна…

Алексеевна? Это так папашу зовут у нас? Или на Варькиного отца записали?

… родилась второго сентября…

Что? Какого года?!

Чувствую как отказывают все конечности сразу, а язык прилипает к нёбу, так резко пересохло во рту.

Мелкой шесть лет?!

— Какого хуя?! — хватаю копию метрики и снова всматриваюсь.

Так… Второе сентября…

Блядь…

Моя. Моя дочь. Так ведь получается!

Или она залетела от другого?

Тогда зачем врала, что мелкой пять лет?!

«Он бросил нас».

«Он умер».

Так она говорила.

Девочка с врождённой травмой позвоночника!

Открываю копии медицинских заключений и охреневаю ещё больше. Окончательно. И не нужен тест ДНК, чтобы понять откуда у девочки мои глаза, нос, брови. Всё то, что я наблюдал сегодня и боялся себе признаться!

«За свои поступки надо отвечать».

«Возможно, я пожалею».

«Грохну этого горе-папашу».

В голове то и дело болезненными вспышками всплывают собственные мысли, что ещё с утра грели душу.

«Кто тот мудак, что заделал ей ребёнка?»

Вот, Каин. Вот ответ на все твои вопросы.

Ты тот мудак.

Тот ублюдок, что избил свою жену. Беременную жену.

Та мразь, что искалечила собственного ребёнка — ты!

Пытаюсь вдохнуть, но в груди так жжёт, что хочется подохнуть, лишь бы не чувствовать эту боль, что раздирает внутренности в клочья.

Хочу рвать на части всё, что попадётся под руки и в первую очередь себя.

Бля…

Как же жжёт…

Как выть хочется!

Достаю ствол и кладу его на стол рядом с фоткой мелкой.

Вот то, что избавит меня от того, что я натворил. Только отправившись в ад, я смогу загладить свою вину. Избавить Варю и дочь от своего присутствия и подарить им жизнь, которой лишил на долгие годы. Ту жизнь, что чуть не отнял у своих девочек.

И похуй мне уже, что тогда была причина, как мне казалось. Поделом такому ублюдку.

Снова и снова всплывает в памяти лицо Вари, когда я замахиваюсь и бью. Она плачет и пытается отползти в сторону, но я не даю. Хватаю её за шиворот и…

— Блядь!!! — хватаю ствол и приставляю его к виску.

Одно нажатие на курок и всё. Не будет чувства вины.

Но тогда я буду трусом.

Последним уродом.

Если брошу их снова.

Ведь даже не переписал ещё на них своё состояние.

Нет, я не боюсь сдохнуть. Туда мне и дорога. Но не сейчас. Не в тот момент, когда они нуждаются во мне.

Закрываю лицо руками и ору. Вою. Раздираю глотку в клочья.

Мелкая так похожа на меня… Как я сразу не понял? Ведь должен был! Должен! Я много чего им должен.

— Ёб твою мать, долбоёб! — слышу чей-то голос и, клянусь, насрать, кто видит меня в таком состоянии сейчас. Лучше бы киллер.