Кай

– Ею стала я. – Губы приподнялись в холодной улыбке. Дева Льда зашагала дальше, продолжая с напускным равнодушием: – Выбрав самую красивую и молодую девушку деревни, они пришли к решению сбросить ее в озеро. Они считали, что им не осталось иного выбора, иначе их поглотит снег. Забавно.

– Сколько тебе было лет? – Между бровей Кая пролегла складка. Он никогда не смотрел на нее так. Неотрывно, замерев на месте, тяжело дыша. Даже в ту их встречу прошлой зимой он вел себя более собранно.

– Не помню, – нехотя сказала Йенни. Хотя Кай понял: солгала. – Должно быть, столько же, сколько и тебе. Ведь с тех пор я ни капли не изменилась. – Дева приподняла брови, добавляя: – Лишь заледенела. – И она вновь улыбнулась, видимо, сочтя сказанное прекрасной шуткой.

Дева задумчиво коснулась ветки ближайшего дерева, и оно прямо на глазах побелело.

– Должно быть, тебе было страшно.

– Страшно?

– Тебя совсем юной отправили на верную гибель. У тебя были свои чаяния, надежды и мечты, и вдруг ты поняла, что должна умереть. По прихоти какого-то озера и людей. Разве это не жестоко и не несправедливо? Разве ты не страшилась смерти? – Его слова были жестоки, но Кай продолжал их говорить.

Замерзшая ветка с оглушительным треском сломалась.

– Замолчи, – прозвенел девичий голос.

В нем появились необычайно живые нотки. Деревья вокруг в мгновение ока покрылись ледяной коркой. Прошло всего мгновение, и ее лицо вновь стало холодным и бездушным.

– Возможно, я испугалась. Я ведь была человеком. Видимо, поэтому попыталась сбежать и получила этот шрам. Пустяк, который бы обязательно зажил, если бы… не случилось то, что случилось. Побег оказался пустой тратой времени, я не сумела уйти далеко. – Ее взгляд задумчиво скользнул ниже, к подолу платья, переливавшемуся в закатных лучах солнца. – В итоге меня отдали в дар, даже не предполагая, что сами приблизили свою погибель. Воды озера не убили меня, а возродили, наделив силой. Зеркало посчитало меня достойной, сделав своей защитницей.

– И тогда ты…

– Я отомстила. Явилась белая смерть, забравшая их жизни. И больше никто не мог поведать о чудесном озере, – жестко проговорила Йенни, ни капли не сожалея о содеянном и не сомневаясь в своем поступке. – Должно быть, я тебя пугаю? Верно, Кай? – едва не налетев на него, процедила она.

Кай покачал головой. Спокойствие – вот что она увидела в его глазах. Вовсе не страх. И это отчего-то разозлило ее еще больше, словно горячие угли обдали водой. Те исходят поначалу громким шипением, а после затухают. Ярость Йенни тоже начала таять, пусть и не прошла полностью.

– Почему порой ты меня так раздражаешь?.. – бессильно прошептала она.

– Может, ты видишь во мне себя? Я в тебе иногда вижу.

– Бред. Мы совершенно не похожи.

После того разговора в лесу прошло несколько дней. Кай зашел домой, вернувшись из продовольственной лавки, – ему все еще было необходимо чем-то питаться. Отперев дверь комнаты на чердаке, сперва он увидел толстый лед на стеклах, а следом Йенни, которая стояла у распахнутого сундука. Вещи, лежавшие сверху, были беспощадно выкинуты прямо на пол, а в руках она держала полотно.

Кай едва не выронил сверток с продуктами. Прикрыв на мгновение глаза, он повернулся, чтобы скорее запереть дверь.

– Я не хотел, чтобы его кто-то видел, – заметил Кай. Он ощутил некое оцепенение, словно боялся спугнуть свою гостью. Впервые за долгое время они не виделись несколько дней, и лишь белый кречет над городом напоминал о ее существовании.

– И почему же? – спросила Йенни, ее пальцы крепче сжали подрамник.

– Не все работы должны быть увидены.

Кай подошел ближе, сначала сосредотачиваясь на ее фигуре, будто запечатлевая то, что и так навечно осталось в его памяти, а после на самом полотне, рассматривая оттенки и каждый мазок. Он написал ее несколько лет назад, в то время картины из-под его руки выходили все еще неумелыми. Но, несмотря на это, нынешний Кай не изменил бы ничего в этой работе. Портрет был идеален.

Раньше он сомневался в сходстве, но теперь понимал, что каким-то образом не упустил ни одной детали. Тот же разлет бровей, тонкий изящный нос, слегка раскосые глаза, радужки, полные северных льдов, и изгиб бледно-розовых, словно рассветное небо, губ…

Кай поднял глаза, вновь соприкоснувшись взглядом с реальной Девой Льда, стоявшей в его комнате. Его словно пронзила молния. Он подался вперед, впиваясь в прохладные губы и запуская руку в ее шелковистые волосы. Губы обжигали, кололи, будто боль – это плата. Плата за то, что никогда не должно было достаться человеку.

Это был порыв, инстинктивное действие. Он не смог этому воспротивиться. Когда ждешь смерти, жизнь поразительно проста, а желания ясны. И он о своем узнал достаточно давно.

Но Кай отстранился. Ему казалось, его сердце никогда не стучало так неистово. Юноша опасался, что оно вот-вот возьмет и остановится, не выдержав нагрузки. Это совершенно не было похоже на те поцелуи Йенни, когда сила проникала в его тело. Случившееся было стократ ярче.

Он не мог осмыслить то, что происходило с ним.