Кафедра

Лицо Рогозиной делается таким же белым, как листок бумаги, который она держит в руках.

– Извините, но через пять минут – конец рабочего дня. А я не могу задержаться на работе – мне нужно домой.

Звучит это очень по-детски, и я едва сдерживаю улыбку. Но не отступаю.

– Сейчас подъедет Александр Дмитриевич на машине. Мы можем довезти вас до дома. До Купчино ехать не меньше получаса – как раз и поговорим.

– Спасибо, не нужно. Я привыкла ездить на автобусе.

Настя хмыкает:

– Дура ты, Таня. У тебя есть шанс проехаться в хорошей машине вместе с симпатичным мужчиной, а ты выкобениваешься. Думаешь, я не знаю, какое столпотворение в транспорте в шесть часов вечера?

На Рогозину больно смотреть – за пять минут разговора она несколько раз меняется в лице – то краснеет, то бледнеет. Заставить ее отвечать на мои вопросы я не могу – беседа с подругой шефа не входит в ее обязанности. Тем более, после окончания рабочего дня.

Я извиняюсь и выхожу из кабинета. Степанцова выскакивает следом за мной.

– Не сердитесь на нее, Алиса Афанасьевна! Она у нас немножко бука. А еще у нее жених ужасно ревнивый.

– Не вижу связи, – хмуро отзываюсь я. – Я же не мужчина и не в ресторан ее приглашаю.

Настя всплескивает руками.

– Ах, да она помешана на своем Генке! Шагу не может ступить, чтобы не подумать, как он к этому отнесется. Небось, боится, Геночка узнает, что она с другим мужчиной в машине ехала.

– Всё настолько серьезно? – удивляюсь я.

– Ага! – подтверждает Анастасия. – Она как с ним познакомилась, ополоумела. Он, не спорю, мужчина видный, но далеко не Бред Пит. А сущность у него мерзкая! Не подумайте только, что я сплетничаю – я это Тане и в лицо говорю. Иждивенец, говорю, он у тебя. Так и говорю! А что мне таиться, если это – правда? Она, понятное дело, обижается, да только если мы ей этого не скажем, то кто?

– Может, она лучше его знает? – предполагаю я.

Мне не очень нравится, что мы обсуждаем личные дела Тани за ее спиной. В конце концов, ее кавалер не имеет к кафедре никакого отношения.

– Да втюрилась она в него как школьница и разумно относиться к нему уже не может. Вы видели, как она одевается? Носит свитеры и джинсы, в которых еще десять лет назад ходила. Думаете, почему? Зарплата маленькая? Это – да. Да только даже при такой зарплате она могла бы иной раз себе новые шмотки покупать, если бы на своего Геночку поменьше тратила. Думаете, где он у нее работает? А нигде! Случайными заработками обходится. Он у нее сам с области, говорит, в Питере работу не может найти. А она и верит, жалеет его. А он работать вовсе не привык! Приятель у него строительством дач занимается – через газету заказы ищет. Когда заказ большой, Генку приглашает. В основном, летом. А остальное время Геночка на диванчике лежит и телевизор смотрит. Да еще Таньку пасет. Контролирует, во сколько она с работы пришла да что ему, драгоценному, купила? У нее зарплата – двадцать тысяч. Пять за квартиру отдает, остальное на еду тратит. А сама, видите, какая? Худющая, бледная. Потому что ей главное – Геночку накормить. Мы с девчонками иной раз в обед пиццу заказываем. Скидываемся и заказываем. Думаете, Таня в этом участвует? Говорит, пиццу не любит. Как же! Лишнюю копейку на себя не хочет тратить. А по утрам, до того, как в университет ехать, она рекламные газеты по своему району разносит. Думаете, Геночка ценит это? Думаете, ей свой скромный заработок отдает? Как бы не так! Я его однажды в «Гостином дворе» видела – ботинки покупал. Я, когда он из отдела вышел, интереса ради на цену тех ботиночек посмотрела. Десять тысяч! Он десять месяцев в году ни копейки не зарабатывает. Да ему ли в таких ботинках щеголять? А Ника его как-то в ресторане видела – на полную катушку, говорит, гулял. А вы у Таньки спросите, бывала ли она когда в ресторане? Уверена – не бывала! Скажете, я не в свое дело суюсь? Может, и так. Только я бы ему ни слова в упрек не сказала, если бы он со своих случайных получек пусть не в фирменных отделах, а хоть на рынке ей что-нибудь покупал. Хоть за пару тысяч сапожки! А то она в морозы в кроссовках на работу ходит.

Кулачки ее гневно сжимаются, и, думаю, если бы этот Геночка ей под горячую руку попался, поколотила бы она его, не задумываясь. Честно говоря, Степанцова мне нравится. Не каждый способен так искренне волноваться за коллегу, с которой она, в общем-то, даже не дружит.

– Я что-то не то говорю? – смущается она.

– Нет-нет, – заверяю я, – Вы всё правильно говорите. Только неужели Таня сама этого не понимает?

– Конечно, не понимает, – вздыхает Настя. – Она его любит. А когда человек влюблен, он очень многого не понимает. Я ей говорила – неужели не замечаешь, что он тебя использует? А у нее один ответ – я его люблю, и он меня любит. Как же, любит! Приехал из деревни, нашел дурочку, которая поит и кормит его за смазливую мордашку, и доволен. Только я ее предупредила – надоест ему когда-нибудь твое Купчино, найдет он другую дуру в центре города, переберется к ней, и наплевать ему будет на все твои чувства. А она считает, я ей завидую и ничего в любви не понимаю.