Качели судьбы

Один за другим аккуратно переворачивал он листики: то отпечатанные на машинке, то написанные от руки. На машинке отпечатано было то, что касалось самой Тополёвой: время её встречи с сотрудником, тема разговора, выводы. От руки писала Лариса свои «отчёты».

* * *

Вечерело, когда после занятия молодые литераторы шли по центральной городской улице. «Молодые» — название условное, для тех, кто не стал ещё признанным профессионалом, членом Союза писателей. Кое-кому стукнуло хорошо за тридцать. Но и Лариса уже не была здесь самой юной: всё-таки двадцать два года и на выходе первая книга стихов. Ребята были веселы и шумны, но в меру, интеллигентно. Да и в портфелях тяжело позвякивали ещё полные, нераспечатанные бутылки вина. Маршрут традиционен: если дождит, сыро — в кафе-стекляшку на большом перекрёстке, если погода хорошая — в сквер, под огромный столетний дуб.

Лариса теперь почти всегда ходила с этой компанией. Привыкла и как будто даже чувствовала себя свободно. К тому же её принимали хорошо, как свою. Особенно когда признанный студийский лидер стал оказывать ей знаки внимания. И всё-таки временами она испытывала приливы отторжения такие сильные, что давно бы бросила ходить на эти «выездные семинары», а, может, и вообще на центральную студию. Но… Да, было это «но».

Полгода назад Антон Антонович попрощался и назвал имя человека, который, вместо него, будет общаться с ней. Геннадий Николаевич позвонил почти сразу, и встретились они там же, в тихом сквере. Но это была первая и последняя встреча на прежнем месте. Невысокий, коренастый, слегка азиатского вида человек — выступающие смуглые скулы и приподнятые уголки глаз, — записал ей адрес, по которому она должна приходить на его вызов. Это казалось необременительным: дом находился в центре, недалеко от института. У Ларисы даже появился весёлый азарт:

— Конспиративная квартира, — пошутила она, пряча записку в сумочку.

Геннадий Николаевич улыбнулся сухо, корректно.

— Там будет удобнее нам беседовать, — сказал. — Я позвоню вам на днях.

«Конспиративный» дом оказался девушке хорошо знаком. Весь его первый этаж занимал огромный книжный магазин, где она не раз бывала. Пройдя гулкую арку, Лариса оказалась в большом, густо засаженном деревьями дворе. Лифт старинного типа — с открывающимися вручную дверцами и зеркалом внутри, поднял её на шестой этаж. Первый раз ей открыл старик — аккуратный, спокойный и вежливый. Но потом не раз открывала и старушка. И Лариса поняла, что они хозяева квартиры. Да, это была обычная жилая квартира: из кухни доносились запахи еды, в коридоре лежал коврик, в дальней комнате раздавались звуки включённого телевизора. Может, думала Лариса, хозяева когда-то были сотрудниками КГБ, а теперь на пенсии? Впрочем, особенно её это не интересовало. В небольшой, заставленной книжными шкафами комнате, её ждал Геннадий Николаевич. Как ни была пунктуальна Лариса, он всегда находился уже там, сидел за столом, прихлёбывая из стакана с подстаканником крепкий чай.

В первую встречу они немного поговорили: об Антоне Антоновиче, о Ларисиных стихах, о студии. А потом Геннадий Николаевич сказал:

— А теперь надо написать отчёт.

— Отчёт?

Лариса не поняла, улыбнулась. Он тоже улыбнулся, объяснил:

— С Антоном Антоновичем вы работали по-другому, я знаю. Но это была, так сказать, начальная стадия, ориентировка. Теперь вы уже во многом разбираетесь, и нас интересуют конкретные факты. Что из себя представляют литстудийцы, о чём говорят и на занятиях, и, главное, — после, кто чем дышит. И, конечно, нет ли диссидентских настроений? Если есть — кто их носители?

Девушка растерялась. Пройдёт время, пока она поймёт, каких сведений от неё ждут. Но и тогда, сразу, душа её не приняла такой резкой перемены, затосковала. Однако, не зная, как быть, Лариса пробормотала:

— Но я не умею…

— Понимаю. — Геннадий Николаевич был терпелив. — Это не трудно. Вы ведь пишущий человек. Считайте, что это сочинение на заданную тему.

Ей пришлось улыбнуться шутке. А он уже достал из красивой кожаной папки несколько чистых листов, ручку.

— Я помогу вам для начала. Напишите вверху «Отчёт», поставьте число. Давайте вспомним три последних занятия, на которых вы были. Что? Ходите не на все? Не нравится? Но для дела нужно, чтобы вы занятия не пропускали. Я знаю, что и после занятий стабильная группа студийцев не расходится, идут к кому-нибудь на квартиру, в кафе или парк. К вам как относятся, хорошо? Значит, надо войти в эту группу — самые интересные разговоры ведутся именно там и тогда… Ну, хорошо, давайте сейчас напишем, что знаем.

У Ларисы с сочинениями никогда не было проблем. Но «сочинение» такого плана — ох, тяжкий труд! Геннадий Николаевич подсказывал:

— О чём шла речь на занятиях? Кто читал? О чём были стихи? А рассказ? Кто выступал в обсуждениях? Ругали, хвалили? За что? Реакция руководителя? Так… А в перерыве? Обсуждали какие-нибудь книги, публикации? Называли чьи-либо имена? Анекдоты?