К востоку от Эдема

Вряд ли кто догадывался, что Кэти живет вовсе не там, где хочет, и в условиях, далеких от ее желаний. Просто она дала себе временную передышку в ожидании перемен, которые, несомненно, наступят в один прекрасный день. Кэти обладала одним свойством, присущим самым великим и удачливым преступникам: она никому не доверяла и ни с кем не делилась своими планами. Жила как одинокий остров в безбрежном океане. Вполне вероятно, она даже не удосужилась взглянуть на приобретенную мужем землю и на строящийся дом, не задумывалась над временем, когда он претворит в жизнь свои грандиозные планы, так как не собиралась здесь жить, когда оправится от болезни и дверца ловушки приоткроется. Однако на вопросы Адама Кэти отвечала, как требовали обстоятельства, так как любые возражения привели бы только к пустой трате сил и ненужному напряжению. А разумной кошке подобное поведение не свойственно.

– Посмотри, любимая, как удачно стоит дом. Окна выходят прямо на долину.

– Да, прекрасный вид.

– Знаешь, возможно, мои слова покажутся глупостью, но я часто пытаюсь представить, как здесь жил старик Санчес сто лет назад. Интересно, какой тогда была долина? Наверное, он все тщательно обдумывал. Представляешь, у него имелся водопровод. Сделал трубы из красного дерева и то ли просверлил, то ли прожег в них отверстия, чтобы вода из ручья подавалась в дом. Мы нашли остатки водопровода.

– Изумительно, – откликнулась Кэти. – Несомненно, умный был человек.

– Хочется узнать о нем больше. Судя по расположению дома, архитектуре, планировке и посаженным деревьям, он был настоящим художником, артистической натурой.

– Ведь он испанец, верно? Артистизм в крови у всех испанцев. Помню, в школе нам рассказывали про одного художника… Ах нет, тот был греком.

– У кого бы узнать о старике Санчесе?

– Ну, поспрашивай людей. Кто-нибудь да знает.

– Он все так замечательно продумал, спланировал, а Бордони превратил его дом в коровник. А знаешь, что меня интересует больше всего?

– Что, Адам?

– Хочу узнать, была ли у Санчеса любимая женщина, как ты для меня, Кэти, и что она собой представляла.

Кэти, потупившись, смущенно улыбнулась и отвела глаза в сторону.

– Ах, ну что ты говоришь!

– Несомненно, такая женщина существовала! А как же иначе? Ведь до встречи с тобой у меня не было ни сил, ни цели в жизни, ни самого желания жить.

– Не смущай меня, Адам. Ой, осторожнее, не тряси так сильно! Мне больно.

– Прости, я такой увалень.

– Да нет, просто забываешь. Как думаешь, не пора ли мне заняться вязанием или шитьем? Хотя так славно сидеть и ничего не делать.

– Мы купим все необходимое, а ты сиди и ни о чем не тревожься. По-моему, ты сейчас трудишься как никто другой. Но зато награда… Нет на свете награды более драгоценной!

– Адам, боюсь, шрам на лбу не исчезнет.

– Доктор сказал, что со временем он станет менее заметным.

– Иногда он вроде бы бледнеет, но потом проступает еще сильнее. Посмотри, кажется, сегодня он потемнел, да?

– Нет, что ты.

Однако шрам действительно потемнел, кожа вокруг него сморщилась, и он походил на отпечаток, оставленный пальцем великана. Адам протянул руку ко лбу жены, но она отдернула голову.

– Не надо, – попросила она. – В этом месте кожа такая чувствительная и краснеет от малейшего прикосновения.

– Все пройдет. Просто нужно набраться терпения и немножко подождать.

Кэти улыбнулась мужу, но когда тот отвернулся, ее взгляд стал пустым и рассеянным. Она заерзала в кресле, чувствуя беспокойные движения ребенка в своем чреве, а потом сделала глубокий вдох, и мышцы сами собой расслабились. Кэти выжидала.

К ее креслу, установленному под самым высоким и развесистым дубом, подошел Ли:

– Мисси хоцет цай?

– Нет… А впрочем, пожалуй, выпью.

Кэти внимательно изучала китайца, но раскосые темно-карие глаза оставались непроницаемыми. В присутствии Ли она ощущала беспокойство. Кэти всегда умела проникнуть в мысли любого мужчины, угадать его желания и чаяния, понять, что движет его поступками. Но вторгнуться в сознание Ли мешала невидимая преграда, упругая и прочная, как каучук. Худое лицо Ли хранило любезное выражение, а с губ не сходила вежливая улыбка. Открытый широкий лоб свидетельствовал о впечатлительной и тонкой натуре. Блестящие черные волосы он заплетал в длинную косу, завязанную на конце тонкой шелковой ленточкой. Ли перекидывал косу на грудь, и она покачивалась в такт движениям китайца, а когда приходилось выполнять тяжелую работу, обматывал ее вокруг головы. Ли обычно ходил в узких хлопчатых брюках, черных шлепанцах и отороченной тесьмой китайской блузе. При каждом удобном случае он прятал руки в рукава, словно боялся их лишиться. Впрочем, в те годы такая привычка присутствовала у большинства китайцев.

– Плинесу маленькая столика. – Почтительно поклонившись, Ли засеменил прочь.

Кэти, нахмурившись, проводила его взглядом. Ли не вызывал страха, но в его присутствии она чувствовала себя неуютно. Впрочем, китаец отличный слуга, уважительный и ловкий. О лучшем и мечтать нельзя. Да и каким образом он может навредить Кэти?

2