К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Однако люди из менее привилегированных слоев населения относятся к перспективам службы в армии на удивление положительно – по крайней мере, так было до середины 1990-х годов. Свою роль в этом играла интенсивная пропаганда, но дополнительную притягательность армейской службе придавали и вполне прозаические факторы. Прежде всего, армия обеспечивает тех, кто служит, всем необходимым: при всей тяжести армейской жизни и питание, и одежда у солдат лучше, чем у крестьян. Кроме того, армия создает условия для социального продвижения: выходцу из низов, не обладающему исключительными способностями к науке или инженерному делу, именно армия дает возможность заложить основы будущего скромного карьерного успеха. В армии проще всего вступить в Трудовую партию Кореи. Членство в партии дает шансы на то, что после демобилизации солдат займет низовую руководящую должность в своих родных местах. Даже люди с относительно низким сонбуном имеют шанс улучшить свое социальное положение через военную службу. Кроме того, лица, демобилизованные по окончании срочной службы, имеют преимущественное право на поступление в вуз и охотно этим правом пользуются.

Соответственно, нет ничего удивительного в том, что людей с низким сонбуном (потомков и близких родственников политзаключенных, например) вообще не призывают на военную службу. То же самое можно сказать и о семьях репатриантов из Японии, вернувшихся в Корею в 1960-х годах. За редким исключением, они считаются неблагонадежными, и оружия им не доверяют. Таким образом, получается, что в армии не служат выходцы из самых привилегированных и, наоборот, самых дискриминируемых социальных слоев.

Еще в средней школе подростки регистрируются в местном военно-мобилизационном комитете, находящемся в ведении Министерства народных вооруженных сил. Они проходят медосмотр, с ними проводят собеседование, а тех, кого берут в элитные подразделения, ждет проверка их родственных связей. В КНА необычайно высока доля женщин: они составляют около четверти всех военнослужащих. Раньше женщин не призывали в армию, хотя их желание служить на добровольной основе всячески поощрялось. Девушек армейская служба привлекает теми же возможностями в области образования, продвижения по службе, членства в партии. Призыв женщин на военную службу был введен в 2015 году – правда, служат они много меньше мужчин. Пока неясно, как на практике будет работать эта новая система.

В последнее время военная карьера, похоже, теряет свою былую привлекательность: снабжение и условия службы ухудшились. Вдобавок снизилась и популярность традиционных постов, для которых служба в армии была необходимым стартовым условием. Зачем проводить десять лет в тяжелом солдатском труде, чтобы получить надежду на превращение в мелкого чиновника еще через десять лет, когда можно заняться собственным бизнесом или найти работу в частном секторе? Этот вопрос все чаще задают себе северокорейские новобранцы – и, соответственно, их желание идти в армию снижается.

Здоровый тоталитаризм

Социализм советского образца, скажем прямо, не отличался особой экономической эффективностью, и опыт Северной Кореи, которая в конце 1940-х скопировала советскую систему, а в конце 1950-х ужесточила ее даже по сравнению с оригиналом, хорошо показывает, почему государственно-социалистический эксперимент в итоге потерпел неудачу. Однако общая экономическая неэффективность системы не означает, что все государственно-социалистические режимы потерпели неудачу во всех сферах государственного управления. Мир сложнее любых черно-белых схем. Одной из областей, в которых социалистическая система работала хорошо, было здравоохранение или, точнее, базовое медицинское обслуживание (с «высокой» медициной ситуация была не столь радужной). Спору нет, пропаганда иногда преувеличивала успехи в этой области, но они тем не менее были более чем реальными. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в социалистических странах в целом была несколько выше, чем в капиталистических обществах с таким же уровнем дохода на душу населения. То же самое можно сказать и о младенческой смертности и многих других ключевых показателях здоровья населения.

Северная Корея не стала исключением из этого правила. До того как голод 1990-х годов разрушил экономику страны, средняя ожидаемая продолжительность жизни на Севере была довольно высокой. По данным Всемирного банка и Всемирной организации здравоохранения, в 1985 году она достигла уровня в 67,9 года, что тогда почти не отличалось от ожидаемой продолжительности жизни на гораздо более процветающем Юге (68,8 года). Во время голода 1996–1999 годов средняя продолжительность жизни заметно сократилась, упав до 64,5 года, но потом ситуация стала выправляться, и в 2016 году средняя ожидаемая продолжительность жизни в КНДР составила 71,7 года. Впрочем, разрыв с Южной Кореей за эти годы ощутимо вырос: в 2016 году в Южной Корее этот показатель составил 82,2 года.