К неведомым берегам

— Ни в коем случае! Они ведь не пользуются ни малейшим влиянием, а Дефф очень обеспокоен тем, что вы так именно и можете подумать. Он сам огорчен…

Доходили слухи и о том, что приехавшие нагасакские и миакские купцы открыто ругают правительство и обер-толков, подозревая их в том, что они пляшут под голландскую дудку. Все это радовало, но ничуть не меняло положения: посольство в Японию потерпело полнейший провал…

Свободно вздохнули офицеры «Надежды»: скучнейшее шестимесячное пленение окончилось.

Проводы посла были так же торжественны, как и прием: роскошная яхта, обер-баниосы, обер-толки и сто буксирных лодок для сопровождения из порта российского корабля…

10. К туманным берегам Аляски

Ледяной припай и скопления льдин у залива Терпения заставили Крузенштерна изменить курс. Пошли на юго-восток. Резанов попросил зайти на курильский остров Уруп. С точки зрения интересов Российско-Американской компании это было не только целесообразно, но даже необходимо. Еще в 1795 году на Уруп был отправлен партонщик Звездочетов с сорока поселенцами, и с тех пор о них не было никаких известий.

— Я не могу заходить всюду, куда вам вздумается, — заявил Крузенштерн. — Соображения морского порядка заставляют меня держать курс севернее пролива Лебусоль, ибо на мне лежит ответственность за целость корабля и людей.

— Не забывайте, Иван Федорович, что высочайшим повелением на меня возложена определенная миссия…

— Но и вы не забывайте, что ваше положение теперь во многом изменилось, — перебил Крузенштерн. — Вы более не посол, а только представитель Российско-Американской компании. Судно же «Надежда» правительственное, и мои обязанности по отношению к вам ограничиваются теперь доставкой вас и ваших людей на Камчатку, и только.

— Кроме посольства, я имею еще ряд высочайших поручений, для исполнения которых корабль «Надежда» служит и будет служить средством… — начал было возражать Резанов.

Крузенштерн демонстративно отвернулся и зашагал в свою каюту.

* * *

«Надежда» вошла в Петропавловскую бухту, когда уже начинало темнеть. В бухте стоял зимовавший здесь бриг компании «Мария Магдалина».

Резанов сообщил Крузенштерну, что в связи с пребыванием здесь «Марии» его планы меняются. До сегодняшнего дня он предполагал, отпустив «Надежду» на Сахалин, обревизовать Камчатку и выехать в Петербург, не побывавши в Америке. Теперь же «Мария» позволяет выполнить ему и самую трудную миссию. То есть он намерен на «Марии» отплыть в Америку.

— Редко удается видеть такую плавучую мерзость, как эта компанейская блудница «Мария Магдалина» с ее экипажем и распорядками, — возмущался Крузенштерн, делясь с Ратмановым впечатлениями от визита к командиру «Марии» лейтенанту Машину.

— Я кое-что слышал об этом, Иван Федорович, — ответил Ратманов. — И судно видел — двухмачтовка… Нелепейшей охотской постройки. Неуклюжее, как чурбан, почему-то именуемое бригом.

— Судно перегружено и товарами и людьми, — продолжал Крузенштерн. — Я насчитал больше семидесяти человек, без офицеров, компанейских приказчиков и других пассажиров. Много больных… Как выходцы с того света, бродят люди по кораблю, немытые, нечесаные, в невообразимом рубище. Лангсдорфу, которому приходится плыть с ними, не по себе… А вот, кстати, и он собственной персоной, — добавил он, увидев входящего Лангсдорфа. — Ну что, господин доктор, — перешел он на немецкий язык, — каково?

— И не говорите. — сказал, здороваясь с Ратмановым, Лангсдорф, отправлявшийся на «Марии» в роли доктора. — Я в ужасе, мне все кажется, что по телу, не переставая, ползают жирные вши, которых так любезно и предупредительно пассажиры «Марии» вылавливали на палубе друг у друга… А вонь?.. На некоторых ни одежды, ни белья, одни грязные лохмотья. У некоторых, страшно сказать, рваные ноздри — это получившие прощение преступники. Горькие пьяницы, алкоголики из разорившихся купцов и ремесленников, разные неудачники из числа искателей приключений и легкой наживы…

— Да, из этих людей состоит и команда, — подтвердил Крузенштерн. Матросы в прошлом году в первый раз, да и то очень недолго, побывали в море. Я не знаю, как и чем занимался с ними Машин, да и занимался ли вообще, но они вовсе не умеют управляться с парусами и даже не знают их названий. Я просил проделать какой-нибудь маневр, и вот пятьдесят человек не смогли сделать в полчаса то, для чего достаточно десяти минут. Жутко даже подумать, в каком положении окажется корабль с такой командой в минуту опасности.

— Вы требуете от этих людей работы, господин капитан, — опять заговорил Лангсдорф. — Но для этого их надо прежде всего подкормить. Верите ли, они почти поголовно заражены цингой, а что будет с ними после голодного плавания?

— Ну, подкормите — и все, — ободряюще сказал Ратманов. — Запаситесь только противоцинготными средствами да свежим мясом.