Извращенные эмоции

Боже мой, он так хорошо притворялся. Слишком хорошо. Я знала, что это будет моим падением, но не могла сказать ему остановиться. Его запах окутал меня, мужской пот и что-то, что было только Нино.

Мое дыхание участилось, как и пульс. Нино взял меня за руку, безвольно лежавшую на бедре, и прижал большой палец к запястью.

Затем он поднес ее к лицу и поцеловал мою ладонь, не сводя с меня серых глаз. И я в свою очередь уставилась на его лицо. Это прекрасное лицо, всегда совершенно холодное, но теперь наполненное сознательно созданным теплом. Хотя я знала, что это ложь, которая может сломить меня в конце концов, я наклонилась и поцеловала его, потому что с его нежным взглядом мне нужно было быть ближе.

Он ответил на поцелуй и коснулся моей щеки мозолистой рукой. Не желая, чтобы он прочитал, что это сделало со мной, я закрыла глаза. Если я хочу, чтобы это сработало, мне нужно либо смириться с тем, что Нино симулирует эмоции для меня, либо попытаться притвориться, что они не фальшивые. Я знала, что последнее будет легче, потому что Нино был так пугающе хорош в симуляции.

Выбросив все мысли из головы, я позволила себе утонуть в поцелуе Нино, в его близости и аромате, и мое тело ожило. Когда Нино наконец отстранился, мои щеки пылали, и я тяжело дышала.

Его большой палец легонько поглаживал мою пульсирующую точку, и маленькое прикосновение прошло через каждую часть моего тела. Он был хорош не только в симуляции эмоций, но и в этом. Гений и чудовище.

— Мы можем еще немного прогуляться после ужина, если хочешь. — его голос был глубоким и хриплым.

Я слегка кивнула, не доверяя своему голосу больше, чем писку. Нино снова поцеловал мою ладонь, прежде чем встать, давая мне увидеть выпуклость в его спортивных шортах, прежде чем он повернулся и направился наверх, чтобы принять душ. Мои глаза следили за его мускулистой, покрытой чернилами спиной, узкими бедрами и упругой задницей.

Я прижала дрожащие пальцы к клавишам. На чем я остановилась? Я не могла вспомнить. Вместо этого я превратила свое нынешнее эмоциональное состояние в музыку. Это было быстро и беспорядочно, но в конце концов мелодия смягчилась, и мое сердцебиение успокоилось. Я вернулась к песне, над которой работала до прихода Нино. С каждой минутой я все больше расслаблялась.

— Ты работаешь над этим уже некоторое время. — заметил он.

Я подпрыгнула. Как обычно, он двигался так тихо, что я не слышала его шагов. Теперь он прислонился к стене, засунув руки в карманы. Он был одет в обтягивающую белую футболку, которая подчеркивала его мускулы и показывала темные очертания татуировок под ней.

— Ты узнаешь мелодию? — удивленно спросила я.

— У меня хороший слух и хорошая память.

— Есть что-то, в чем ты не силен?

Я встала и подошла к нему. Его взгляд задержался на моих голых ногах, затем переместился выше, ненадолго задержавшись на моей груди, прежде чем остановиться на моем лице. Тепло затопило мое тело. Я не в первый раз замечала, что он так на меня смотрит.

— Пара вещей, — тихо сказал он, протягивая руку. Не раздумывая, я протянула ему свою. — Пойдем. Римо будет невыносим, если пицца остынет.

— Разве он не всегда такой?

Губы Нино дрогнули.

— Он станет еще невыносимее.

— Мы этого не хотим. Когда-нибудь он сделает из тебя вдовца.

Рука Нино сжала мою.

— Ты самая безопасная девушка в городе. Доверься мне.

Когда мы направились в главную часть особняка, я рискнула бросить случайный взгляд на его лицо. Он не выглядел бесчувственным, более расслабленным.

Он взглянул на меня.

— Все в порядке?

Я быстро кивнула, радуясь, что мы пришли в игровую комнату, где нас уже ждали Савио и Римо. Как обычно, ужин проходил не в столовой за нормальным столом, а на диване с коробками пиццы, беспорядочно разбросанными вокруг стола в гостиной.

На большом экране телевизора шёл бой. Римо сел на один диван, Савио на другой. Никто из них не носил рубашек. На улице было жарко, но мне очень хотелось, чтобы они надели больше, чем спортивные штаны. В отличие от Нино, у них не было татуировок на торсах, только отметины Каморры на предплечьях и Ангела у Римо на спине.

Они еще не начали есть.

— Где ребенок? Он загоняет меня на стену, — пробормотал Римо, а потом крикнул. — Адамо, тащи сюда свою гребаную задницу. Пицца остывает.

В браке с Нино я съела больше пиццы, чем за всю свою жизнь до него. Нино подвел меня к дивану Римо, но тот, к счастью, опустился рядом с братом. Диваны были огромными, так что нам даже не пришлось сидеть очень близко, и все же сидеть рядом с Римо было бы слишком. Нино отпустил мою руку и взял пиво из стоявшего на столе бокала.

Я посмотрела на пять очень больших пицц. Было совершенно ясно, которая из них моя. Шпинат, фета, помидоры — единственные без какого-либо мяса.

По лестнице загрохотали шаги, и мгновение спустя в гостиной появился Адамо. Не поздоровавшись, он схватил кусок пиццы, опустился рядом с Савио и начал есть.