Извращенное притяжение

— Полёт может оказаться непростым. Над Чикаго назревает гроза.

Я быстро улыбнулась ей.

— Это прекрасно.

Явно озадаченная моим ответом, она извинилась. Я взяла стакан и потягивала джин с тоником, пока самолет не взлетел, и вскоре мы уже оказались в воздухе.

Дима не сводил с меня глаз.

— Ты не скажешь, что случилось?

— Ты знал о моей матери?

Если Дима и понимал, о чем я, то хорошо это скрывал. Его светлые брови сошлись на переносице.

— А что с ней?

Проблема состояла в том, что Дима человек моего отца и всегда им будет. Иногда он нарушал правила ради меня, но, в конечном счете, он никогда не предаст моего отца.

— Что она все еще жива, а не мертва, как говорил мой папа.

Дима покачал головой.

— Откуда ты знаешь? Адамо вбил тебе в голову данную мысль?

Я наклонилась вперед, прищурившись. Что-то в его голосе было не так. Наша тесная связь делала хранение секретов друг от друга трудным делом.

— Ты знал? Зачем Адамо лгать о чем-то подобном?

— Потому что он и его братья мастера манипуляции. Они враги, даже если ты сблизишься с Адамо.

— Я ни с кем не сближусь, — процедила я сквозь зубы, но не могла отрицать взаимное влечение между мной и Адамо. Я заметила, как он разглядывал меня, а я не раз смотрела на него. — Что они могут получить, заставив меня поверить, что моя мать жива?

Дима откинулся на спинку сиденья и уставился в окно. Может, он выигрывает время? Едва заметное напряжение проникло в его тело, но я не была уверена, было ли это потому, что он знал больше о моей матери или потому, что ревновал к Адамо.

— Возможно, они надеются, что ты появишься в Вегасе, чтобы найти ее. Это может оказаться ловушкой, чтобы ты попала к ним в руки. Римо Фальконе не в первый раз похищает высокопоставленную девушку.

— Если бы он хотел похитить меня, то мог бы попросить об этом Адамо. И сомневаюсь, что Адамо единственный гонщик, имеющий тесные связи с Каморрой. Ему не пришлось бы заманивать меня в Вегас, чтобы добраться до меня.

Дима сжал губы и старался не смотреть в мою сторону. Я поднялась с места и села рядом с ним. Его взгляд встретился с моим.

— Дима, — сказала я тихо, умоляюще и положила свою руку поверх его, лежащей на подлокотнике. — Если ты знаешь, ты должен мне сказать. Мне нужно знать. Ты же знаешь, что я должна знать.

Лицо Димы, которое обычно состояло из сплошных жестких линий, словно произведение искусства кубизма, смягчилось.

— Динара.

То, как он произнес мое имя, напомнило мне о нашем прошлом. Он повернул руку и сомкнул пальцы вокруг моей ладони. Я сглотнула. Я не хотела использовать чувства Димы, или какие бы чувства он не испытывал, ради получения желаемого, но эта правда может изменить все. Мне нужно знать.

— Скажи мне, — взмолилась я.

Он наклонился чуть ближе, словно собирался поцеловать меня. Я напряглась. Я не хотела отталкивать его. В этом не было необходимости. Дима осмотрел мое тело и отодвинулся на несколько сантиметров. Его пальцы на моих ослабли, и улыбка стала болезненной.

— Что ты будешь делать с правдой?

— То же самое, о чем я всегда мечтала, покончу с этим.

— И отомстишь, — тихо произнёс Дима. — Я не уверен, что ты найдешь завершение на том пути, по которому двигаешься.

Месть была ежедневным делом в наших кругах. Каждый мужчина жил и дышал, ради мести, если с ним поступили несправедливо, но девушки должны были позволять другим решать свои проблемы, как беспомощные дамочки в беде.

— Дима.

Мой путь — мое дело. Если придется, я пойду одна. Дима откинул голову назад.

— Она жива. Фальконе сказал тебе правду.

— Почему ты солгал мне? — обиженно спросила я.

Дима мой ближайший напарник. Мы делились всем, или, по крайней мере, я так думала.

Дима склонил голову набок.

— Потому что твой отец приказал мне лгать тебе и потому что я хотел защитить тебя.

— Мне не нужна защита от правды!

Я встала, не в силах усидеть на месте. Я начала расхаживать по проходу, мой пульс бешено колотился. Крошечная часть меня сомневалась после слов Адамо, но теперь правда ярко сверкнула передо мной. Сейчас настала моя очередь принять это и решить, как действовать дальше.

— Это мое право решать, что делать с правдой. Мое чертово право.

Дима кивнул.

— Твой отец может не согласиться. Он придет в ярость, если узнает, что я тебе рассказал.

— Не ты, а Адамо.

Дима горько усмехнулся.

— Твой новый герой.

Я сверкнула глазами и опустилась на сиденье.

— Адамо не герой этой истории. Ни ты, ни мой отец тоже. Я стану героиней своей истории.

Я перевела взгляд на окно, любуясь мрачным небом, которое трагически соответствовало моим эмоциям. Вскоре облака сгустились, и на самолет хлынул дождь. Я провела ладонями вверх и вниз по бедрам, задерживаясь на знакомых шрамах. Зов сирены теперь звенел у меня в крови. Моя темная жажда была сильным противником, моим величайшим врагом, но также бальзамом и другом в самые тяжелые часы. Он сделал невыносимое терпимым, хотя бы на несколько часов.

— Ты сильнее его, — сказал Дима в тишине.

Он слишком хорошо знал язык моего тела. Я коротко кивнула.

— Я сильнее, чем вы с отцом думаете.