Изображение военных действий 1812 года

Приняв по истинной покорности место начальника Главного штаба при 1-й Западной армии, тогда же, со стесненным сердцем, увидел, что я был только простым исполнителем планов и распоряжений, совершенно противных понятиям моим о войне, приобретенным в продолжение 14 кампаний; вместе с сим, по чистоте совести моей, я тотчас тронут был тем, когда увидел в службе моего самодержца измену, от намерения ли или от величайшего неведения происшедшую, а между тем, заметил я, что г. военный министр не имел той доверенности, которую, по «Учреждению для Большой действующей армии» главнокомандующий должен иметь к начальнику Главного штаба.

Примером сему поставляются, что полковник Закревский и флигель-адъютант Вольцоген получали и отдавали приказания, коих я не знал; маршруты составляемы были другими без меня, не уважая и того, что я, служа несколько лет по Квартирмейстерской части, приобрел довольно знания по оной.

Размещение генерал-адъютантом графом Ожаровским мимо меня войск в лагере при Дриссе не могло относиться на счет звания моего, потому что я умел бы сделать сие лучше; ибо, к стыду военного ремесла, аванпосты были расположены столь близко от войска, что во всякое время тревоги, замешательства могли бы быть в лагере и в квартире государя императора. Шпионство при армии было от меня скрыто.

Распоряжений о продовольствии войск я не знал. И накануне того дня, как я просил увольнения меня от должности, велено было послать разъезды для рекогносцирования, построить новый мост, даны были повеления о высылке авангарда от корпуса генерала Дохтурова, и многие другие распоряжения сделаны были мимо меня.

Итак, видя, 1-е, что г. военный министр не имел ко мне должной доверенности, коей, по званию моему и по установлению правил для Большой действующей армии, я не должен был лишаться; 2-е, что деланные распоряжения были совершенно не согласны с моим мнением, и, 3-е, употребление меня, сверх моей должности, даже в делах изнурительных, коим здоровье мое соответствовать не могло, сделано, как я полагать должен, с тем намерением, чтобы поставить меня в невозможность продолжать службу, почему я принужденным нашелся отказаться от должности начальника Главного штаба.

А как мнение мое о военных действиях принято было многими генералами, то, дабы не сочтен был против воли моей начальником партии, должен был искать удаления из армии, где сверх того не мог быть покойным зрителем многих дел, противных моей мысли. Из сего ваше сиятельство усмотреть изволите, достойно ли мое поведение какого-либо обвинения, но, напротив, льщу себя надеждою, что вы, милостивый государь, найдете причины продолжать драгоценнейшее для меня ваше расположение.

Господин военный министр, по высочайшему его императорского величества повелению приказал мне немедленно следовать сюда для формирования шести полков. Вместо того сие поручено г-ну генерал-лейтенанту Клейнмихелю, который получил уже подтвердительное столь повеление, последовавшее по отбытии моем из армии. По сему предмету имеет необходимость объяснить его императорскому величеству, я покорнейше прошу ваше сиятельство поднести государю императору включаемое у сего письмо мое и испросить высочайшее разрешение.

Примите, милостивый государь, уверение в чувствованиях истинного моего к вам высокопочитания и глубочайшей преданности, с коими имею честь быть

Вашего сиятельства всепокорнейший слуга маркиз Паулуччи

Всеподданнейшее донесение начальника главного штаба 1-й армии генерал-майора Ермолова от 16 июля 1812 г.

Всемилостивейший государь!

Должность, по воле вашего императорского величества при армии мною отправляемая, все обстоятельства известными делая, меня обязывають повергнуть к стопам государя, мне благотворящего, мое относительное до положения армии замечание.

После пяти дней, бесполезно в лагере при Дриссе проведенных в намерении приготовить продовольствие войскам, армия выступила в Полоцк. Между тем неприятель, представляя повсюду передовым нашим постам малые весьма силы, спешил собрать главнейшие. Движения на Полоцк было одно обещеваемое соединение со 2-ю армиею. Нужна была скорость. На третьем от Полоцка к Витебску переходе надобно было идти на Сенно и Коханово.

Сим движением, если еще и не соединились армии, но та по крайней мере происходила выгода, что 1-я армия становилась уже на дорогу, идущую чрез Смоленск в Москву, закрывала сердце России и все средства для дальнейших мер поставляла за собою.

Неприятель, как из последствий видно, обратя в Могилев главнейшие свои силы, бессилен был по прямому на Смоленск направлению. Неприятель, видя себя между двух армий, на близком расстоянии не мог бы дать сражения, но должен был отступить. Главнокомандующий согласился было переправиться в Будилове чрез Двину, но отменил, по причине недостатка продовольствия, и армия двинулась к Витебску; между тем, необычайной скорости маршала, неприятельские силы, на третий день пребывания армии в Витебске, прибыли, и соединение армии, более нежели когда-либо, сделалось сомнительным.