Изнанка

Сердце колотилось в покрытой синяками груди, готовое напороться на ребра. «Капля» прижимала Лену к старой четырехэтажной «сталинке», в глухой угол, где была единственная дверь, ведущая в грязный подъезд.

— Ну уж нет… — затравленно глядя на растущий чернильный пузырь, прошептала она. — Ты, говорят, не любишь кое-что…

Лена скинула дубленку, оставшись в порванных джинсах. Ветер крутанул снежинки, и стылые белые мотыльки испуганно шарахнулись от тепла обнаженных плеч, метнулись к мазутно-черной бездне. Исчезли в ней.

Одиноко и страшно прозвучал истеричный женский смех в тесноте подворотни.

— А как тебе такое?..

Лена полоснула осколком стекла по себе. Длинно, наискось — от левой ключицы до правого бедра. Выгнулась от боли, засмеялась громче… Осколок со звоном упал на асфальт. Она провела ладонями по глубокому порезу, чувствуя липкое тепло собственной крови… и сделала шаг к «капле». Черная стена остановилась будто в недоумении.

Вытянув руки вперед, Лена подошла еще ближе к переливающейся волнами поверхности, глядя на нее в упор. Из воспаленных глаз катились слезы, кровь текла по животу и собиралась у талии, пропитывая джинсовую ткань.

— Съешь красненькое?! — заорала девушка, делая еще шаг навстречу тьме.

«Капля» выгнулась линзой внутрь себя, избегая касания окровавленных ладоней.

— Не хочешь? — Лена бросилась вперед, стараясь схватить проваливающуюся черную массу…

Перетекая по дворику, «капля» легко ускользала от мечущейся в аффекте и истекающей кровью девушки в течение нескольких минут, после чего остановилась и, выбросив длинный гибкий щуп, молниеносно чиркнула им по ране.

Лена застыла и опустила глаза на грудь. Вместо длинного косого пореза был розовый шрам.

— Ну уж нет! — прошипела она, размазывая сопли по лицу. — Не пойдет…

Девушка в запале хотела снова поднять стекло, но вдруг обнаружила, что «капля» образовала вокруг нее кольцо диаметром метра четыре.

— Пусти! — Она отчаянно бросилась на гладкую черную выпуклость…

И отпружинила обратно, чуть не потеряв равновесия. Становилось теплее.

— Не смей указывать мне, ты, клякса сонная!.. Жри! — Лена вновь с разбегу налетела на бездушную упругость желе. Вновь отступила. Беспомощно опустила руки. — Что же ты делаешь со мной?

«Капля» будто услышала мольбу бедной девушки. Она заколыхалась и, распихивая в стороны красный мусор, открыла узкий коридорчик, упирающийся в двустворчатую дверь подъезда «сталинки».

Стало еще теплее, Лене даже показалось, что от асфальта пошел пар. Дрожь уже не колотила тело с таким остервенением.

Она с удивлением оглянулась на безмолвную черную массу. Спросила, мотнув головой на дверь:

— Значит, мне туда?

«Капля» никак не отреагировала, продолжая неподвижно нависать полукольцом над девушкой.

— Хорошо, — согласилась она и зашагала к подъезду. Внутри, как только истерика немного утихла, все как-то расслабилось — растекся вакуум опустошенности. Мир стал безразличен…

Пока Лена поднималась по слабо освещенной лестнице, «капля», не отставая, сопровождала ее, захлестывая с обеих сторон и четко обозначая путь. Наконец девушка уперлась в железную дверь на третьем этаже.

Пихнула ее кроссовкой. Раздался металлический скрип петель, дверь оказалась не заперта. «Капля» не-медленно ворвалась в квартиру, опережая Лену, и вытянулась извилистым коридором, ведущим в дальнюю комнату.

Зайдя туда, Лена остановилась и долго смотрела невидяще перед собой. Интерьер расплывался… качался старомодный шифоньер, гнулся на стене по наркотическим лекалам ковер с унылым узором, книги сами собой открывались, шелестя ветхими, пожелтевшими страницами, выворачивалась наизнанку кованая арматура бра, фиалка сыпала свои сочно-лиловые лепестки, прожигая подоконник…

«Капля» застыла сзади огромной глубокой тарелкой.

Лена обернулась и громко рассмеялась, ломая бледными щеками соленую корку высохшей крови и слез.

— Вот что, оказывается, тебе нужно…

Тянуло прилечь. Забыться. Уйти от ужаса реальности…

— Коварный, лукавый эс, лишающий нас выбора. Шрам на обнаженной груди пятнадцатилетней девушки уже не болел. Веки слипались.

— Что ж… ты не ошибся… Выгодный предложил бартер.

Над пустой кроватью приглашающе помигивал зеленым огоньком включенный С-визор…

До него оставался ровно один шаг.

Приятных сновидений…

* * *

Площадь была покрыта зеленой травой. Солнце ласково поглаживало лучами кромки оградок, стекало мягкими светотенями по столбам, желтоватыми бликами отражалось в зеркальных высях небоскребов, отделанных сталью и пластиком.

Лена шла и любовалась преобразившейся Москвой. Изумрудная трава пушистым пледом лежала на улицах и переулках, бульварах и проспектах, мостах и эстакадах, лестницах и тротуарах, превращая город в радиально разбегающиеся полупрямые горных долин. Не ревели потоки автобусов и машин, не завывали сигналы, не скрежетали стальные черви-электрички, не работали светофоры, не хлопали на ветру рекламные щиты, не стучали отбойные молотки строителей…

Ни к чему регулировать движение, которого здесь нет. Здесь не нужна реклама… Здесь нечего строить.

Рай уже готов и сдан в эксплуатацию…