Изнанка

— Можете ничего не говорить. Я знаю, вы именно так и думаете, но я ещё надеюсь. Мне больше ничего ведь не остаётся.

Борис видел, что он пытался лгать самому себе, но, судя по потухшему взгляду, ему не удавалось обмануться. Валерий продолжил после долгой напряжённой паузы:

— В юности мы с Верой поклялись, что умрём в один день. В шутку, разумеется, поклялись, но я об этой клятве всю жизнь помнил. Скажете, сентиментальная чушь? Может, вы и правы. Однако я даже допустить не могу, что Веры больше нет, а я ещё живу без неё. В голове это не укладывается, — он поднялся из-за стола. — Пойду ещё пройдусь, поищу.

Никто не стал его отговаривать, все понимали: ему легче, пока он ищет. На этот раз с Валерием отправился Кирилл — чтобы развеяться, избавиться от сонного состояния.

Борис одним глотком допил чай, проводил их за ворота. Какое-то время он смотрел им вслед, а потом заметил Гену. Стоя на четвереньках, тот выглядывал из-за забора двора бабы Шуры и словно бы с кем-то разговаривал, судя по тому, как шевелились его губы.

— Мда, — поморщился Борис. — Гена, Гена, Гена… Несчастный ты сукин сын.

Ему даже немного жалко его стало: совсем один, да ещё и с поехавшей крышей. И почему-то не хотелось сейчас думать, что тот во всём сам виноват. Однако и помогать ему не было никакого желания. Борису казалось, что Гена в ближайшее время, — возможно, будущей ночью — окажется среди сумеречных людей. Безумие выведет его за периметр.

Валерий с Кириллом зашли во двор бабы Шуры. Гена скрылся за оградой. Борис постоял ещё пару минут и отправился в дом, решив помочь Марине с приготовлением ужина. Поднимаясь на крыльцо, вспомнил, о чём она поведала, когда он проснулся: птица, у которой, якобы, Капелька заметила что-то странное в глазах. Важно ли это? Пожалуй, да. Сейчас нельзя отмахиваться даже от того, что могло девочке почудиться. Вот только что с этой информацией делать, он понятия не имел.

Глава двадцать первая

У Кеши было отличное настроение, ведь у него всё получилось. Только что он незаметно подсыпал снотворный порошок в кофе Кирилла и даже успел хорошенько перемешать ложечкой. Опять рискнул, и снова победа. Кеша начинал чувствовать себя защищённым от всяческих неприятностей. Украдкой он наблюдал, как сонный Кирилл подносил кружку к губам, делал глоток за глотком. Скоро уснёт, и Хесс будет доволен.

Медленно подступала сумеречная ночь. На чёрном песке проявились пока ещё бледные фосфоресцирующие мазки. Все были в доме, за столом на веранде сидели только Кеша и Кирилл.

Ещё днём Кешу посетила неплохая идея: подсыпать снотворное всем обитателям зелёного дома, а когда они уснут, вытащить их одного за другим за периметр. Это был бы идеальный вариант — не мудрёный, но действенный. Только вот незадача: снотворного было мало. Одержимый своей замечательной идеей, Кеша тихонько обыскал аптечку Виталия, затем пошарил в домах Прапора и бабы Шуры, но не обнаружил то, что икал. Досадно. Пришлось хорошей идее ручкой помахать.

Впрочем, Кеша не сильно расстроился, ведь на общем глобальном фоне всё это выглядело хоть и неприятным, но всё же пустяком. Главное, что для Кирилла снотворного сполна хватило. Главное, что приказ Хесса выполнен, и теперь, за тем, как сгущаются сумерки, Кеша наблюдал с чувством выполненного долга.

Допив кофе, Кирилл отодвинул от себя кружку, зевнул. У него уже челюсть ныла от постоянных зеваний, а глаза слезились из-за борьбы с непослушными веками, которые так и норовили сомкнуться. Он решил пройтись по двору, размяться. Ощущая слабость, вышел из-за стола. Голова тут же закружилась, и ему пришлось упереться руками в перила веранды, чтобы не упасть.

— С тобой всё нормально? — с притворным участием поинтересовался Кеша.

— Нормально, — буркнул Кирилл раздражённо.

Он резко выдохнул, потёр пальцами глаза, спустился с крыльца и плеснул в лицо водой из бочки. Кеша наблюдал за ним словно охотник за раненым зверем. Оставалось лишь дождаться, когда Кирилл сломается. Сколько он продержится? Пять минут, десять? Кеша усмехнулся, подумав, что всё происходящее похоже на какую-то азартную игру со своими странными правилами. Игроки выбывают, выбывают, игровое поле становится меньше. Однако итог игры предсказуем. Победителем в конечном итоге по всякому будет Хесс, повелитель чёрной пустыни. Ну и он, Иннокентий, разумеется.

Кирилл, пошатываясь, подошёл к мотоциклу, который стоял возле забора. Надпись «Эльза» на бензобаке расплывалась. Да что надпись, всё вокруг казалось Кириллу каким-то смазанным. Туман в голове становился гуще, мысли ворочались медленно. Уже совсем плохо соображая, он добрался до крыльца, уселся на нижнюю ступеньку.

— Не спать, — прошептал вяло. — Не… не спать…

А почему нельзя засыпать? Он уже не помнил. Туман в сознании скрыл ответ на этот вопрос. И всё вдруг стало неважным. Веки сомкнулись. Кирилл моментально уснул, прислонившись к периллам крыльца.

Кеша улыбнулся и откусил кусочек от овсяного печенья.

— Хорошо, Иннокентий, очень хорошо, — услышал он голос Хесса у себя в голове. — Ты справился. Как всегда.