Изменить судьбу

— Идолбаев, у тебя есть другие предложения? Нет? Тогда включи воображение и делай, что я говорю! — недовольно проворчал Тимур — Так уж и быть, я тебе немножко помогу — он вдруг сдернул покрывало с кровати, завернулся в него с головой, оставив открытыми только глаза, и пропищал тоненьким голоском — Итак, Адам, что ты хотел мне сказать?

В этот момент парень выглядел так комично, что я согнулся пополам от неудержимого хохота. Голубые глаза тут же сердито сощурились:

— Хорош ржать! Для тебя же, болвана, стараюсь! Ну, прояви хоть немного фантазии. Давай, скажи мне что-нибудь…

Я в общем-то уже понял, что идея друга не так уж плоха, и поскольку у меня все равно других идей не было, стоило это попробовать. Вытерев слезы, навернувшиеся на глаза от смеха, я постарался не смотреть в сторону Тимура, чтобы снова не заржать и сделал попытку обратиться к «Маринэ»:

— Дорогая Маринэ, я хочу тебе кое-что сказать. Ты очень хорошая девушка. Просто замечательная. Я понимаю, что мне нереально повезло, что такая девушка как ты оказалась у меня в невестах. Но, к моему глубокому сожалению, я люблю другую. И поэтому я не могу на тебе жениться.

— Так, стоп! — резко прервал меня Ибрагимов — я так и знал, что придется всему тебя учить. Зачем ты сразу режешь правду-матку? Хоть подготовь как-нибудь ее сначала, подсласти пилюлю, в конце концов! Скажи, как сильно ты ценишь дружбу с ней и не хочешь ссориться или еще что-нибудь в этом роде. Понял? Давай еще раз.

Я учел рекомендации и попробовал усовершенствовать свою речь, но друг остался недоволен и этим вариантом. Он заставлял меня все переделывать снова и снова, пока у меня мозг не задымился от напряжения. Мы репетировали мою речь не меньше часа! За этот час я узнал о себе много нового: по словам Тимура выходило, что я бесчувственный, глупый, грубый, невежливый тугодум, да и вообще, больной на всю голову придурок! Не знаю зачем я терпел все его насмешки и издевательства почти целый час, но все-таки мне, наконец-то, повезло дождаться момента, когда друг скинул с себя покрывало и, удовлетворенно кивнув, возвестил:

— Ну вот, теперь уже более менее. По крайней мере, она не убежит от тебя в первые пять секунд, не рассмеется прямо в лицо и не будет сразу пинать тебя ногами по одному месту, а сначала внимательно выслушает. Будем надеяться, что хоть кое-что из того, что ты ей наболтаешь, задержится в ее мозге — устало вздохнул Ибрагимов — Ну что, горе-жених, пойдем поедим что ли? А то от всего того бреда, что ты навесил мне на уши, у меня разыгрался зверский аппетит.

Я усмехнулся:

— Да, и у меня тоже. Давай захватим Олю и сделаем налет на кухню — как ни странно, благодаря помощи Ибрагимова, я уже не так сильно переживал из-за предстоящего разговора с невестой.

Когда мы заглянули в комнату к нашей подруге, выглядела она уже значительно лучше. На кухне, выяснилось, что обед будет подан через десять минут, и что до обеда ничего перехватить не удастся. Поэтому мы дружно отправились мыть руки.

После обеда мы сразу отправились на встречу к Маринэ. Я надеялся, что в этот раз обстановка будет более подходящей и удастся сразу с ней поговорить, но, к моему великому разочарованию, я ошибся. Маринэ пришла на встречу не одна, а со своей вчерашней компашкой друзей. Такое большое скопление лишних ушей и глаз явно не располагало к откровенным разговорам. Я как-то не подумал вчера, что она может пригласить на нашу встречу кого-нибудь еще кроме нас, иначе обговорил бы этот момент заранее. А теперь мне пришлось проглотить все заготовленные слова и постараться набраться терпения.

Мы гуляли по городу и любовались видами почти четыре часа, прежде чем моя невестушка не решила, что настала пора всем нам посетить наш любимый караоке-клуб. Когда мы всей гурьбой завалились туда, было уже начало восьмого, и, поскольку это было достаточно популярное место отдыха в городе, народу там было уже довольно много. Мы с трудом отыскали подходящий свободный столик и заказали себе напитки и легкие закуски. Слегка утолив голод, вызванный блужданием по улицам, мы обратили внимание на сцену: там миловидная маленькая девочка тихим голоском распевала песенку про солнышко.

— Ну что? — бодро спросила Маринэ — Кто будет петь первым? — все дружно опустили глаза: никому не хотелось напрягаться и лезть на сцену после такой длительной прогулки — Что, никто не хочет? Ну, тогда я пойду — заявила девушка и бодро вскочила со стула. А мне в этот момент подумалось, что ей бы только в рекламе про батарейку энерджайзер сниматься — вот уж у кого никогда энергия не кончается. Я украдкой покосился на Олю: вот ее пение я бы не отказался послушать, но разве ее заставишь выйти на сцену? Да она скорее сгорит на месте, чем туда поднимется! А любимая не подозревая о том, какие мысли бродят в моей голове, с любопытством осматривалась вокруг и заинтересовано поглядывала на удаляющуюся Маринэ.