Изменить одиночеству

— Меня беспокоит. Очень. Сейчас изложу. Надеюсь, ты помнишь, что тетя Валя говорила, что собирается написать завещание на меня? Говорила, что эта квартира будет моей, потом… Она не успела, умерла, но я полагал, что воля покойной жены для тебя — закон. И что ты должным образом оценил мою заботу, когда сломал позвоночник. Лекарства, врачи, то да се. Планшет на Новый год подарил. И вдруг такие новости.

— Неожиданно, — нахмурился Яша. — Вася, тебе скоро тридцать, а мне всего сорок пять. Я как-то не готов к тому, что ты с нетерпением ждешь моей смерти.

— Не надо передергивать, — резко сказал Вася. — Я не жду твоей смерти, иначе не тратился бы на лекарства. Я говорю о долге и порядочности в кругу семьи.

— Ты вроде не на улице, — пробормотал Яша. — Тебе что, негде жить?

— С жильем у меня все в порядке. Но растет сын, лишней квартира не будет. И на улице можешь оказаться как раз ты. Я не просто так пришел. Я собрал кое-какую информацию. Вот список квартир вашего дома, в которых живут одинокие мужчины или инвалиды. И у меня есть основания полагать, что ваша, с позволения сказать, комендант окучивает не только тебя. Я пообщался с двумя твоими соседями. Одному скоро восемьдесят, и он говорит, что комендант регулярно заходит, приносит ему лекарства из аптеки. Другой после инсульта, так она ему прислала с рабочим мешок деревенской картошки и ящик с крупами.

— Бесплатно? — беспомощно уточнил Яша.

— Нет, деньги берет и за лекарства, и за продукты. Но не за доставку. И какая разница, черт возьми?! Эти люди ноги ей готовы целовать и, конечно, не откажут, когда она потребует завещание.

— Мирослава не требует у меня завещание, — тихо сказал Яша, презирая себя за извиняющийся тон.

— Ха! — фыркнул Вася. — У тебя еще и деньги на счету остались. С тобой все впереди. В общем, оставляю список. Можешь поспрашивать, можешь просто умножить количество квартир на стоимость одной. То есть на пятнадцать-двадцать миллионов, учитывая ваш хороший район. Это и будет цена благотворительности и любви.

Яша жадно закурил, и перед его затуманенным взглядом в облаке дыма появилась женщина-мечта. Она смеялась, выжимала тяжелые мокрые волосы, сверкала красотой и каплями воды. Ничего, кроме этих капель, между ними не было. Ни одежды, ни лжи… Ему хотелось выплеснуть кофе из чашки в худое, серое и суровое лицо обвинителя-племянника, который даже не был кровным родственником. Но что-то мешало. Да, воля покойной жены. Да, все бывает. За квартиры сейчас идут на все.

— Иди, Вася, — сказал он. — Мне нужно подумать. Хочу побыть один. Созвонимся.

Яша закрыл за Василием дверь, вернулся на кухню и первым делом открыл настежь окно и дверь на балкон. Отвык он от чужих людей. Ему казалось, что после Василия остался запах казенной конторы. Яша в этом смысле стал гурманом: когда уходила Мирослава, он пил ее нежный аромат — тепла, свежести, женщины. Он налил себе еще чашку кофе, покурил, лег на диван подумать. Валя ничего ему не говорила о завещании. Но год назад он бы совершенно спокойно принял эту информацию. Какая разница, что будет после него? Не убивать же его станет Василий за квартиру! Он нормально живет и неплохо зарабатывает.

За всю семейную жизнь Яша видел Валиного племянника считаные разы. Вопрос с завещанием и сейчас не вызывал в нем особых эмоций. Яша додумает свое к нему отношение потом. Вторая часть Васиной речи была куда тяжелее. Это несправедливое обвинение наверняка. Но ведь такие вещи то и дело находят подтверждение. Даже по телевизору показывают, как женщины влюбляют в себя богатых мужчин, а затем оставляют на улице и без гроша. Яша — не богатый и не знаменитый, но если действительно умножить то, что Вася сказал… Если последить и поспрашивать… Если Яша сделает все это, он докажет себе только одно: он — такой же подонок, как корыстный Вася. Он не заслуживает ни доверия, ни нежности, ни родства. А он привык верить своей душе. Но теперь в нее просочилась капля яда.

Так ужасно, тяжело прошел день. Яша не ел, не спал, не выходил из дома. Вечером он отключил все телефоны, рано погасил в квартире свет. Он не прятался от Мирославы. Он просто должен был договориться с самим собой. Возможно, это была плохая, непродуктивная мысль. Он встал наутро с темной, забитой всякой чепухой головой, ослабевший, мрачный. Взглянул на свое отражение в зеркале — и вздрогнул. На него смотрели мертвые глаза.

Яша включил телефоны, постоял под горячим, затем холодным душем. Выпил кофе. На кухне каждая яркая тряпочка, смешная кружка или сверкающая кастрюля смотрели на него с осуждением и презрением, как на предателя. И все ранило, как обломки разбитого счастья. Лишь к вечеру Яша вышел во двор. Сразу встретил дворника Рашида. Они были друзьями. Рашид выносил из квартиры мусор, когда Яша болел, исправлял краны и проводку.

— Слышал, что случилось? — спросил Рашид.

— Нет, а что?

— На нашем пустыре, за домом, нашли труп женщины. Убили ночью.

— Да ты что! — произнес Яша почти равнодушно. У него совсем не осталось сил для новых эмоций.