Изменить одиночеству

— Ты так смотришь, как будто я смыла самое главное. Не пугайся, то была всего лишь грязь. Я не выношу грязь. Борюсь, как с врагом. Выпьем чаю?

Они провели за кухонным столом блаженный час вне времени и пространства. Мирослава рассказала, что она в разводе. Маленькая дочка болеет и сейчас живет у бабушки. Мирославе нужно зарабатывать на их питание и лечение. Но у нее масса планов.

— Может, страусов начну разводить, когда будет начальный капитал.

Яша проглотил возглас изумления, понимающе кивнул и произнес:

— Ну, да. Это перспективно.

О муже Мирослава отозвалась скупо: «Просто козел». Но с таким вниманием и сочувствием выслушала его нежные и печальные слова о тонкой, невесомой, сильной лишь духом Вале, что у Яши впервые после злосчастного дня поминок обожгли глаза горючие слезы.

Мирослава ушла, а он не спал всю ночь. Даже лежать спокойно не мог. Вскакивал то покурить, то глотнуть воды. Потом сидел в интернете, искал курсы тренировок для поврежденного позвоночника. К утру провалился в беспокойный сон, открыл глаза и с ненавистью уставился на свою палку. Она вдруг показалась Яше самым главным предателем, кричащим об увечье. Утром он вышел во двор, подождал первого собеседника и постарался ровно и объективно произнести:

— Хорошая женщина наш комендант Мирослава. Заботливая. Старается людям помогать. Инвалидам особенно.

— Да? — равнодушно переспросил сосед. — Не знал. Мне она как-то не понравилась. Умничает и начальницу из себя строит.

На этом Яшины попытки с кем-то поделиться событиями своей жизни закончились. А то, что происходило с ним самим, уже никому не расскажешь. Его ночи становились все раскаленнее. В нем просыпался мужчина. Тело требовало разорвать оковы увечья и воздержания. Душа пела, плакала и звала другую душу. Ту, которая смотрела из бархатных глаз на светлом круглом лице.

Яша уже не задерживался во дворе, он проводил дни в тяжелых тренировках. Преодолевая боль, растягивал и заставлял гнуться свой проклятый позвоночник. Мучил свой несчастный коленный сустав. Однажды во время тренировки он услышал звонок в дверь, открыл и увидел на пороге Мирославу. Она ласково посмотрела на его обнаженную грудь в каплях пота и вдруг положила на нее руку:

— Какой ты загорелый, оказывается.

В ту ночь Яша испытал не просто восторг. На него обрушилось такое счастье, которое затопило все прошлое, настоящее и било волной в чудесное будущее. Счастье началось с того, что из его ванной вышла ослепительная богиня. Ее длинные черные волосы, которые днем были всегда заколоты в плотный пучок на затылке, разметались по плечам. Она остановилась перед кроватью, на которой он справлялся с собственным дыханием, подняла округлые полные руки над головой, сладко потянулась. В полутьме ночника, казалось, что ее упругие груди, бедра, мягкий, нежный живот — светились. И она с такой роскошной непринужденностью все это ему открыла и подарила. В ту ночь у Яши болело только сердце от невозможности выразить все то, что его переполняло и разрывало.

Мирослава убежала рано. А он уверенно, с грустной задумчивостью собрал по квартире все ширмы Вали, сложил и отнес к мусорному баку. И только вернувшись в комнату, Яша осознал, что сделал эту работу без помощи палки. И поднялся на свой пятый этаж без лифта, по лестнице.

Он совсем перестал следить за днями в ожидании своих новых ночей. Однажды утром посмотрел в окно, а там вовсю бушевала весна, и победная зелень покрыла тот холм, который совсем недавно был занесен снегом. Господи, он ведь ничего не заметил! Его роману с Мирославой уже больше двух месяцев.

В то утро Яша достал с антресолей кофеварку и заварил себе крепкий кофе, как любил когда-то, до смерти Вали. Он совсем забыл его вкус и запах горячего вдохновения за год тоски и боли. Вдруг в дверь позвонили. Яша открыл и с удивлением увидел племянника Василия. Он давно не появлялся, а тут в рабочий день, без обычного предварительно звонка.

Василий был сыном старшей сестры Вали. У самого Якова не осталось кровных родственников: родители умерли, братьев и сестер не было.

— Вася, какими судьбами? Ты не звонил, кажется, с Нового года. Что-то случилось?

— У меня ничего не случилось, — холодно ответил Василий. — Живу, работаю. Вот приехал поговорить о том, что, дядя Яша, случилось с тобой.

— А что со мной? — еще больше удивился Яша. — Как видишь, жив и почти здоров. Хожу без палки, лекарств не пью, тренируюсь. Ты проходи, я как раз кофе сварил.

Василий какое-то время молча пил кофе, ел домашние пирожки, которые испекла Мирослава, цепко и с интересом осматривал все вокруг. На стене Яшиной аскетичной кухни появилась смешная вешалка для кухонных полотенец с фигурками играющих собак. На столе — яркие кружки, на плите — медные сверкающие кастрюли. И нигде ни пылинки, ни пятнышка, хоть на полу ешь.

— В общем, я в курсе, дядя Яша, — начал племянник. — Нашлись добрые люди. Типа у тебя любовь-морковь, вернулся к жизни, и больше тебе ни до чего.

Яша улыбнулся.

— Не понял, тебе это нравится или что-то беспокоит?