Изгоняющий демонов

Абделаим понимал, что в конечном итоге пираты догонят его и возьмут суда каравана на абордаж. То, что они не смогли довести купца до места, а значит, так и не узнали, где находится страна Офир, ничего не значило. На худой конец, морские разбойники довольствовались бы товарами, закупленными купцом для обмена со знакомым царьком. Но у них была еще и возможность попытать Абделаима раскаленным железом, чтобы тот рассказал, куда держит путь и как добраться в вожделенную страну, о которой ходили легенды.

Купец проклинал свою несдержанность. Вернувшись из первого, разведывательного, путешествия в Офир, от радости, что все завершилось благополучно, и под влиянием изрядной дозы доброго вина он развязал язык и поведал своим друзьям, где был и что видел. Этой попойки оказалось достаточно для того, чтобы давнюю дружбу сожрали зависть и недоброжелательство, ведь Абделаим не рассказал купцам-сотрапезникам, несмотря на их горячую просьбу, как плыть в Офир.

Так он утратил друзей и приобрел хитрых и мстительных врагов…

Выхода не было — нужно запутать следы. И Абделаим решился на отчаянный шаг. Ночью он приказал пустить на дно два больших судна вместе с товарами и рабами-гребцами и на небольшом скоростном кораблике, который едва вместил всех моряков и воинов охраны, ушел в открытое море. Он знал, что там искать неожиданную пропажу пираты не рискнут. Да и не догонят.

Все плавания обычно совершались вблизи берегов. Только отважные ханаеняне, опытнейшие мореходы, осмеливались заплывать даже в глубь Моря Мрака[78]. Не было такого уголка в Большом море[79], куда бы они не добирались. Финикийцы вышли за Столпы Мелькарта[80], проложили морскую дорогу на север — к Касситеридам[81]. Плавали они и на юг — вдоль атлантического берега Африки.

Вернувшись домой, Абделаим не знал, за что ухватиться, чтобы не попасть в долговую кабалу. Кредиторы наседали, пришлось продать корабль, дом и загородную виллу, и все равно серебра, чтобы рассчитаться с долгом, не хватало. Тогда он, совсем потеряв голову, решился принести в жертву сына-младенца, чтобы поправить свои дела. Абделаим едва не сошел с ума, когда свершилось кровавое действо. У него уже были дети — три девочки, но он так ждал сына… Наконец тот появился… чтобы оказаться на жертвеннике.

Но что самое необъяснимое и удивительное — буквально на следующий день после жертвоприношения к нему явился гонец в сопровождении охраны. Он потащил Абделаима к одному из царских вельмож, который занимался торговыми делами и слыл покровителем купцов. Вельможа зачитал ему царский указ, в котором Элулай высказывал купцу благодарность за его буквально эпический подвиг (утопить свои корабли с грузом, чтобы не указать торговый маршрут — на это мало кто из купцов мог решиться…) и вручил Абделаиму тяжелый мешок с серебром — возмещение убытков.

С того времени дела Абделаима пошли в гору. Он уже четыре раза был в стране Офир и сказочно обогатился. Да уж больно опасным был путь к неизведанным землям. Поэтому купец решил немного «отдохнуть» — поторговать поближе к родным местам. Плавание в Землю Ашшур должно было принести ему большую прибыль. Благодаря завоеваниям Шаррукина его подданные не жалели денег на предметы роскоши.

Конечно, в Землю Ашшур можно было добираться и по суше. Мимо финикийских селений шла приморская дорога, по которой из долины Приносящей Ил[82] в долины Идигны и Пуратту и обратно шли торговые караваны. Но караванная торговля была далеко небезопасным занятием. Купцы, даже находившиеся под покровительством могущественных царей, всегда рисковали подвергнуться нападению, лишиться своих товаров, а возможно, и жизни. Поэтому Абделаим решил не рисковать и отправился к ашшурам по морю.

Природные условия позволяли ханаенянам сочетать сухопутную торговлю с морской. Им был открыт прямой доступ к Большому морю. В финикийских городах было удобнее всего перегружать разнообразные товары, прибывшие на караванах из внутренних районов Сирии и Месопотамии, на корабли и везти их дальше. Именно оттуда легче всего было вывозить главное богатство Финикии — ливанский кедр.

Прибрежное морское течение в восточной части Большого моря направлялось с запада на восток, а затем вдоль берегов Палестины и Сирии на север. Поэтому из финикийских портов обычно плавали в северном направлении. Однако финикийцы плавали и на юг — в Та-Кемет, а также прямо на запад — к острову Кипр. Благодаря оживленной торговле и союзу с Иудейско-израильским царством финикийцы получили возможность проникать в Тростниковое море[83], а оттуда — в Эритрейское море[84].