Избранное - Романы. Повесть. Рассказы

Тони попятился и шустренько укрылся от Перси за письменным столом. Затем он наклонил голову, повращал глазами и набычился из-под рыжеватых бровей, хотя уж на быка-то он был вовсе непохож.

— Извольте одуматься, — сказал он тому и другому.

Перси отнял одну руку от содрогающейся клюки и взял пресловутый журнал. Он махнул им в сторону Тони.

— Ваш хозяин, — сказал он, — гнусно оболгал моего покойного друга.

— Увы, даже сие не исключено, — отозвался Тони, на всякий случай держась за край стола.

— Вы бы лучше положили на стол лист писчей бумаги, Тони, — сказал Гай, — а то мистер Мэннеринг желает написать опровержение редактору журнала, которым он потрясает.

Поэт дико ухмыльнулся. И в это время благодетельно зазвонил телефон, стоявший на столике неподалеку от кресла Гая.

— Подите снимите трубку, — сказал Гай Тони.

Но Тони не сводил глаз с Перси Мэннеринга, все еще сжимавшего клюку.

Телефон продолжал звонить.

— Если вы озаботитесь аппаратом, то я, как велено, возложу на стол бумагу, — сказал Тони, — ибо не дано человеку делать то и другое зараз. — Он выдвинул ящик и извлек оттуда лист бумаги.

— Ах, это опять ты, — сказал в телефон Гай. — Слушай, сыночек, мне сейчас, ей-богу, не до тебя. Ко мне пришел друг-поэт, и мы как раз собрались выпить.

Ясный мальчишеский голос спросил:

— А это кто у вас, мистер Перси Мэннеринг?

— Само собой, — сказал Гай.

— У меня к нему несколько слов.

— Это вас, — сказал Гай, протягивая трубку Перси.

— Меня? Что за вздор, как это меня?

— Вас, вас, — сказал Гай, — тут один школьничек вами интересуется.

— Алло, кто говорит? — недоверчиво прогудел в трубку Перси.

— Помните, что вас ждет смерть, — сказал мужской, вовсе не мальчишеский голос.

— Мэннеринг у телефона. Перси Мэннеринг.

— Ему и сказано, — отрубил голос, и раздались гудки.

Перси растерянно оглядел комнату.

— Да это тот самый, про которого все говорят, — сказал он.

— Тони, где выпивка? — потребовал Гай.

— Он, он самый, — прорычал Перси, и глаза его жадно зажглись.

— В общем, славный паренек. Ему, видать, экзамены не по силам. Словят, ох, словят его легавые.

— Никакой он не паренек, — сказал Перси, подняв стакан и осушив его, — сильный, звучный голос, полный достоинства, как у Уильяма Батлера Йейтса.

— Не забывайте подливать мистеру Мэннерингу, Тони, — сказал Гай. — Мистер Мэннеринг останется пообедать с нами.

Перси принял стакан, отложил клюку и откинулся в кресле.

— Вот это переживание! — сказал он.

— Намеки бессмертия, — заметил Гай.

Перси взглянул на Гая и показал на телефон.

— Это ваши проделки? — спросил он.

— Нет, не мои, — воспротивился Гай.

— Да, пожалуй, не ваши! — Старик осушил стакан, посмотрел на часы и поднялся. — Опоздаю на поезд, — сказал он.

— Оставайтесь ночевать? — сказал Гай. — В чем дело.

Перси неуверенным шагом прошелся по комнате. Он взял журнал и сказал:

— Ну вот что…

— Так вон лежит лист бумаги на столе — пишите редактору опровержение, — сказал Гай.

— Да, — согласился старик. — Завтра безотлагательно.

— Есть одна строфа в «Чайльд Гарольде», — сказал Гай. — Очень бы мне ее хотелось с вами обсудить. Как она там…

— Никто, — объявил Перси? — ни один человек за последние полстолетия «Чайльд Гарольда» не понял. Начинать-то надо с последних двух строф, эх вы. В этом же вся ТАЙНА поэмы. А эпизоды…

Тони просунул голову в дверь.

— Не был ли я призван?

— Нет, призван не был, но раз уж на то пошло, так вот мистер Мэннеринг остается у нас ночевать.

Перси остался на ночь и наутро написал протестующее письмо редактору. Потом он остался на три недели и написал за это время шекспировский сонет под названием «Memento mori», первый вариант которого заканчивался таким двустишием:

Из глубины звучит голодный зов:
Смерть ждет тебя — а к смерти ты готов?
Второй вариант кончался иначе:
И медленно вздохнул голодный глас:
Смерть ждет тебя, как всякого из вас.
Имелся и третий:
Прислушайся и Голосам внемли:
Смерть ждет тебя, о смертный сын земли!
И много еще было набросков и разночтений.

* * *

Эрик Колстон и миссис Петтигру дожидались возвращения Годфри.

— Что-то у него сегодня неладное на уме, — сказала миссис Петтигру. — По-моему, это как-то связано с утренним посещением старика Уорнера. Он, правда, долго не сидел. Я как раз пошла буквально через улицу за сигаретами, возвращаюсь — а на пороге Уорнер. Я его спрашиваю: «Вы, наверно, Годфри хотите видеть?» Он мне в ответ: «Я уже повидался с Годфри, спасибо». Но я выясню, в чем там у них дело, — чуть погодите, я все выясню. Захожу в дом, а Годфри на меня прямо-таки дико осклабился — и, представляете, вышел на улицу. Я за ним не поспела. К обеду не явился — вот они, его рыбные палочки, на столе. Ну, я выясню.

— Он завещание-то подписал? — осведомился Эрик.

— Нет, юристы все тянут резину.