Из записок бывшего крепостного человека

С возвращением барыни из Петербурга жизнь наша пошла обычным путём до 27 января 1854 года, когда мы провожали выступающий в Одессу Владимирский полк, в котором служил сын барыни, Александр Петрович. Последний ещё не поправился от горячки и лежал в постели больной.

К нам приехали полковник Ковалёв и много офицеров. Прощались и пили шампанское. Часов в одиннадцать утра мимо крыльца прошёл весь полк и все уехали.

19 февраля выздоровевший Александр Петрович выехал догонять полк; я поехал его провожать.

Через Тулу мы приехали в Орёл 21 февраля, и в этот же день вступил туда и полк. Александр Петрович пошёл с полком дальше, на войну, а я отправился назад в Москву.

В июне ездили с барыней в Троицкую лавру. Были в гостях у инспектора Вифанской семинарии Нафанаила[57] и пили чай около пруда, на котором катались в лодке семинаристы и пели «Вниз по матушке по Волге».

В июле ездили с барыней в родную деревню Крапивново. Брат Иван был скучен. У него все шли нелады с женой. Возвращались через Кострому и заезжали в гости к владыке. По дороге к Москве перегоняли всё время двигавшиеся к югу войска. В Москве только и говорили о войне. В октябре получилось официальное подтверждение слухов о сражении 8 сентября на Альме[58]. Четверть Владимирского полка уничтожена. Александр Петрович, Зейдлер и полковник Ковалёв ранены.

Барыня ходит грустная. 25 декабря, в семь часов утра, приехал раненый Александр Петрович. Барыня, истерически рыдая, бросилась к нему и долго держала его в своих объятиях. Сейчас же приехали знакомые: Крюковы, Мерлины, Сабуровы и Борисовы. Все интересовались послушать рассказ живого свидетеля сражения, Александр Петрович говорил, что много пало наших напрасно, вследствие необдуманности начальства. Александр Петрович на Альме был впереди с застрельщиками. Не успел он подойти к валу, как его ранили в голову и он скатился вниз.

Лечил его хирург Иван Матвеевич Соколов. О войне все в один голос твердят, что начата она необдуманно.

Теперь работы у меня было очень много. Пришлось ухаживать за раненым Александром Петровичем и заведовать хозяйственною частью, которая вся перешла ко мне, и вести всю переписку. Даже отчёт в дворянскую опеку пришлось составлять мне.

Приезжал брат Савелий. Он привозил людей юрьевецкого помещика Михаила Матвеевича Поливанова[59], который должен был переменить дворню. Поливанов принудил переночевать у себя жену своего камердинера. Желая отомстить барину, муж, зная привычку барина отдыхать после обеда, поставил горшок с порохом под его кровать и перед концом обеда зажёг свечу и вставил её в порох. Уходя из спальни, он прихлопнул дверь. От сотрясения свеча упала, порох воспламенился и произошёл страшный взрыв. Вышибло окна и проломило потолок и часть крыши. Из людей пострадал один только сам камердинер. Его отбросило к стене, и он найден был лежащим на полу без чувств. Следствия и суда не было, так как Поливанов этого не хотел, а камердинер был сдан в солдаты.

Много говорили тоже о случае с генералом фон Менгденом[60]. Он любил очень сечь людей. Поэтому каждый день искал случая, чтобы придраться к кому-нибудь, разумеется, находил предлог и порол. Наконец все люди его остервенились. В один день, когда он пришёл в конюшню смотреть, как будут сечь повара, человек двенадцать дворовых набросились на него, связали и стали сечь. Он стал умолять освободить его от наказания. Его отпустили, когда он дал слово, а затем и подписку, что с этого дня он никого наказывать не будет. Об этом случае он никому не говорил и больше уже людей не сёк.

19 февраля в «Полицейских ведомостях» был напечатан бюллетень о болезни Императора. Было напечатано, что он во время смотра простудился и заболел гриппом. 20 февраля 1855 года в Москве стали говорить, что Император скончался 18 числа.

В два часа дня раздался печальный звон колоколов и все церкви стали наполняться народом слушать панихиду по скончавшемся Императоре. Все были унылы и молчаливы. Я ходил в Рождественскую церковь. Во время чтения манифеста все плакали. Затем начался обряд присяги.

Было слышно, что каждый присягал искренно, от всего сердца, выражая полную преданность и готовность положить жизнь за царя и отечество. Все искренно молились и возносили желание к Богу о благополучном царствовании вступившего на престол Императора.

Во время обеда приехал Митусов и сообщил, что при начале благовеста упал большой колокол с колокольни Ивана Великого, продавил три пола и убил несколько человек[61]. Стали ходить слухи, что этот случай не к добру. Другие же говорили, что это знамение того, что случится что-то необыкновенно важное. Ждут окончания войны.

23 февраля умерла Авдотья Назаровна Глушкова. Когда я пришёл к ней на квартиру 25 числа, она ещё не лежала на столе. В квартире был полный беспорядок, и вся дворня была пьяна. После её смерти нашли денег только четыре рубля бумажками и три медью.

В городе говорили, что Государь, вступая на престол, заявил, что он будет заботиться об улучшении быта крестьян[62].