Из варяг в греки

Всадники не медля не секунды, спешились. Коней подхватил подбежавший к ним белобрысый подросток. Олег отвёл руку паренька и повёл своего коня сам к большой наполненной колодезной водой лохани, чтобы самолично напоить красивого белого жеребца, любовно похлопывая того по холке. Остальных коней паренёк повёл туда же к колодцу с журавлём, он стал доставать воду и добавлять в лохань. Кони с жадностью принялись утолять жажду.

Голубоглазый молодой человек бросился навстречу женщине. Он встал на одно колено и склонил голову. Женщина спустилась с крыльца, подняла его с земли, распахнула объятья и прижала к себе:

– Здрав буде, внуче дорогой. Кольки долго мы не видалися?

– Здраве матушка, – радостно заулыбался он, – дуже давно.

– Праходьте в горницу, – женщина отступила в сторону и указала приехавшим гостям на крыльцо.

Рюрик обернулся к чернобородому:

– Аскольд, поклич княгинь.

Чернобородый Аскольд быстрыми шагами подошёл к колодцу, где лошади продолжали пить из заполненной водой большой деревянной бадьи, вскочил на коня и, резко потянув уздечку, поспешил назад к воротам. Но в этот момент в них уже въезжали осмелевшие женщины. Через несколько мгновений старшая спутница обнялась со встречавшей княгиней. Гости поднялись по ступенькам терема и вошли в просторный зал. Во главу широкого дубового стола пожилая женщина усадила Рюрика, сама опустилась по правую руку от него. Рядом с нею на скамью присели две спутницы, а напротив них расположились мужчины.

– Мы вас дачушка, заждалися, – обратилась к старшей из приехавших женщин княгиня. – Ужо який день гонца к вам отослали, а усе весточки не было. Гостомысл перед кончиною завещал найти внуче и посадити на свае место. Говоривал, што чай настрадалси он тама во чужих краях и чару горьку сполна испил. Усе горевал за тябе Умила, – она достала небольшой платочек и вытерла выступившие слезы, – ну, а зараз, вы дома, усе беды позади. А тябе, як кликать, молодица, – она обратилась к юной спутнице своей дочери.

– Mitt navn er Efanda9, – догадавшись, что речь идет о ней ответила та.

– Мама, она кажить тябе, што её кличут Ефанда, – перевела ответ Умила, и, встречая удивленный взгляд матери, принялась объяснять. – Она недавно стала женой тваго внука. Гэто её брат, – Умила кивнула на сидевшего напротив широкоплечего и на вид располагавшего к себе мужчину. – Яго мати – жонка воеводы князя Годослова, она из наших из словен, а Ефанда дщерь урманки10 – молодой жонки гэтого воеводы, – она глубоко вздохнула. – После гибели Годослава мы долго скиталися в поисках пристанища. Многа загинуло наших воев. Градом Рериком11 овладели даны и мы мстили коль могли обидчикам, пакуль не получили весть от тябе. Укрывалися на востраве Руяне12. Зараз мы в твоей влади, – она с покорным видом склонила голову.

Широкоплечий мужчина поймал на себе внимательный взгляд княгини и слегка приподнялся над столом.

– Мяне кличут Олег. Ён Аскольд, – он кивнул в сторону сидевшего рядом с собой воинственного вида чернобородого мужчину с хмурым взглядом из-под тёмных нависших бровей.

– Hei, mor!13, – я есмь, Аскольд, – подтвердил тот, привставая со своего места.

– Он срамно глаголить по-русски, – пожилая женщина взглянула на Умилу.

– Он должон проведати наш язык, – уверенно ответила та.

– Гэта чаровница, пущай власы-то подберёть. Чай замужняя, – Ждана недовольно покосилось в сторону Ефанды.

– Она усё исполнить матушка, – произнесла Умила.

– На што же вы жили? – спросила женщина, вновь обращаясь к дочери

– Мы жили у битвах, – вмешался в разговор матери с дочерью Олег.

– С нами ишо многа людей. Вышли мы перед Родоницей14, и пришли на ладьях морем. Коней купили в Пробрани на пути к Ладоге, иде остальны вои нас дожидаютьси, – произнесла Умила.

– Не салодко вам пришлося, – проговорила старая княгиня.

Умила, соглашаясь, тяжело вздохнула.

– Заглавнее што до часу подоспели, – как бы успокаивая ее, сказала княгиня, – и добре што верхами догадалися – по воде-то догляд. Тута ужо неделю Вече15 идеть, усе пербрехалися, никаго в князья выбрать не могуть. В Изборске ишо сын Гостомысла править, яго родня, – она взглянула на Рюрика, – Вадим Храбрый сын от Любицы. Яго оне не приглашають. Но он и молодший, – успокоила она, взглянув на напрягшееся лицо Рюрика. – Старшы дядья твои усе четверо головы сложили в войне с ворогами и сынами не успели обзавестись. – Она притворно поднесла платочек к глазам и вытерла вновь навернувшиеся слезы. – Дык што право на престол токо у тябе. Оне, мужичьё, все спорють, хотяши як встарь выбирати князей из кого не попади.

Я однаго волхва, яки служившего не раз Гостомыслу во благо и желание яго последне ведавшего, подговорила, штоб он слух пустил, яко Гостомыслу сон вещий привиделси. А в нём внуче моему править должно. Посля от волхва гэтого избавитьси надать, а то боюся язык за зубами не удержить. Посадник будеть за нас, купцы с боярами. Чё им мужичье-то в князьях терпеть. О – так што не успели оне. Буде мной внуче на престоле. – Она глазами любящей бабушки взглянула на Рюрика, а тот в ответ благодарно склонил голову.