Из варяг в греки

– Тама, в граде Аркона, храм Святовита зело украшен резьбою – красоты неописуемой, – он с возбуждением принялся рассказывать, – крыша яго опираиться на колоны. Стены в пурпурны полотнах. Посередке высочен Святовит о чатырех головах, две головы уперёд и в стороны глядять две назад и тожа в стороны. Об одну руку золотой рог, друга луком согнута и в бочину упираиться. Рог вином наполняиться, шобы достаток и урожай завсегда были. Позади меч лежить огромный, серебром и золотом отделанный, на свету сияющий и седло. Рубаха на ём до колен, а ноги в землю уходють. Денно и нощно триста отборных воинов на белых конях охраняють. Волхвы следять за главным белым конем, гэтот предсказываить, як поступать следать. Положуть пред ним преграду. Коли правою ногою наступить, то след дык и поступать, як задумали, а коли левой ногою поперед ступить, то тада надать переменить задуманное. Со всех концов света везуть туды дары, шобы Бога умилостивить. Волхвы живуть, горя не ведають. С кажного по монете берётси в дар. Волхв тама Огнеборг. Борода у него длиннюча, аж до пояса. Жертвы приносять пирогом в рост человеческий. Огнеборг прячиться за им. И кричить: – Зрите мяне!? – и коли не видать яго, то добры знак. Значыть урожай будить. Коли видать, то глаголить: – Штобы не зрить меня было боле! Богу Святовиду усе тама славу рцехом.

Они некоторое время шли молча.

– Ось от таго и пошел я в услужение княгине, – посмотрел на Жирочку Святомир. – А тябе – то нашто ён надать?

– Мяне Дедила обещалси мытником поставить, шобы с купцов в Ладоге мыто сбирати. А то Воислав вона втору избу срубил, ажно стеколицей обзавелси, а у мяне и изба стара, и в коробах шаром покати.

– Дык шо жа ты яму-то завидавши, а не таму жа Рюрику? Он жа трудом усего досягнул. Гэтому усе задарма досталаси?

Жирочка пожал плечами:

– Рюрик он княже, да и не видати яго. А гэтаго Воислава богатство у мяне кажны день перед очами.

Незаметно в лучах клонившегося на закат солнца они оказались перед крепостными воротами. Княжеские дружинники, завидев их, заскрипели жеравцом и опустили через ров неширокий мостик и вот они уже во дворе крепости.

Напротив княжеского терема стояло низкое вместительное строение, напоминавшее те, что располагались на берегах Волхова и небольшой речушки Ладожки и предназначались для ночлега купцов. Оно было специально выстроено для приехавших с Рюриком варягов. У входа в это деревянное жилище стояла группа варягов, среди них были Веремид, Аскольд. Они о чем-то громко спорили. Аскольд оглянулся в сторону Жирочки и Святомира и громко крикнул:

– Эй, Святомир подь сюды!

Святомир подошел к замолчавшим варягам. Те недружелюбно косились на него.

– Здраве, буде, – поздоровался с ними волхв.

Те вразнобой пробормотали что-то нечленораздельное. На Святомира повеяло запахом спиртного.

Аскольд оглянулся на стоявших рядом дружинников:

– Значить глаголите волхвы усе наперёд ведають? – затем он посмотрел на подошедшего к нему волхва:

– И ты, стало быть, все наперед ведашь? – спросил он Святомира. – И што зараз будеть, молвить може?

Предчувсвуя недоброе, волхв в ответ пожал плечами.

– И гэнто ты ведать?! – крикнул Аскольд, выхватил кинжал и вонзил острое длинное лезвие прямо в сердце Святомиру. Тот изменился в лице и пробормотал. – Жди таго жа, – и рухнул на землю. Аскольд нагнулся, сорвал пучок травы и протёр лезвие. – А глаголить, усё наперёд ведаить, – он посмотрел на варягов с усмешкой. – Хто ишо усё ведаить? – Все ответили гробовым молчанием.

Жирочка в страхе бросился к княжеским хоромам. На пороге он столкнулся лицом к лицу с Олегом. Тот взял его за плечо.

– Постой тута. Неча в терем лезть.

Он громко крикнул Аскольду:

– Хто дазволил тябе до часа волхва живота лишати!

– Олег, вящий наш, у нас тута раздор из-за таго, што може волхвы, а шо нет. А яму один канец, – подойдя поближе, проговорил Аскольд виноватым голосом.

Олег глянул на Святомира, лежавшего на земле без признаков жизни:

– Сховайте, штобы следа не было! – приказал он варягам.

Те за ноги поволокли тело волхва к крепостной стене.

Олег обернулся к Жирочке:

– Што тама, на Вече творилося?

– Будить народ ишо одно Вече собирати. За Вадимом Хоробрым – братичом Рюрика в Изборск посылати, – торопливо пролепетал Жирочка, находившийся под впечатлением совершенного на его глазах убийства.

– Молвил жа ему, шо в меру надо данью облагати, – растроенно, только для себя пробомотал Олег. И строго глянул на Жирочку. – Шо тута узрел, забудь на веки, а коли не забудешь …? – он многозначительно замолчал.

– Забуду, забуду, – торопливо ответил ему тот.

– Лады, – согласился Олег. – Коли послужишь, отблагодарю щедро. Када они едуть в Изборск? – спросил он Жирочку.

– Ишо не ведаю, – ответил тот.

– Усе сведай, коли посыльного аднаго с купцами пошлють – с ними напросишься, а посыльного в пути скрадешь. Коли со стражею гонец будеть, сообчишь. Засаду тады сделаим. Ступай, Перун тябе в помощь. – Он протянул ему несколько глазков. В последних лучах заходящего солнца они блеснули желтоватыми и фиолетовыми оттенками.