Из Псковской губернии

Крылья запаса показались у насъ въ лодк; вынули якоря, какъ въ нашей, такъ и въ другой, и об поплыли, распуская бичеву дугою, одна къ другой. Другая ладья, зашедши за нашу, бросила якоря, наша сдлала то же. Человка по 3, по 4, перемняясь, стали тянуть баранъ. Вытянули всю бичеву. Тогда съ другой ладьи, отвязавъ бичеву отъ запаса, перекинули петину (привязанную къ запасу веревку) на нашу, и вс ловцы (между которыми была двка Марья), надвъ кожанные передники, закрывающіе и плечи, перепрыгнули въ нашу ладью, и вс стали тянуть запасъ въ лодку, одни за верхнюю тетиву, другіе за нижнюю. Едва увидали на крыльяхъ одну рыбину, какъ жерникъ сталъ бить воду весломь — пугать рыбу; отъ испугу рыба, идущая отъ запаса къ лодк, должна была вернуться въ запасъ. Жерникъ, перешедши въ другую лодку. разъзжалъ около тони и чаще билъ весломъ. Показалась матка; нижнюю тетиву скорй старались вздернуть на лодку. Наконецъ и нижняя и верхняя тетива матки была въ лодк. Жерникъ подвинулъ другую лодку къ нашей такъ, что матка, бывшая еще въ вод, была между лодками. Тогда къ жернику перепрыгнули человка 3 или 4 и перенесли верхнюю тетиву къ нему въ лодку. Я, по совту своего проводника, тоже перешелъ къ нему. Жерникъ взялъ сакъ, четверика въ три, сталъ брать рыбу изъ матки и ссыпать въ ящикъ, сложенный изъ досокъ во всю средину лодки, такъ что въ него можно было всыпать четвериковъ до 60.

Къ намъ подъхалъ мужикъ, лтъ 35, и смотрлъ на работу ловцовъ; мальчишекъ, двченокъ съ полдесятка стояло, въ нсколькихъ саженяхъ отъ лодки, по колно и выше въ вод: мы были боле полуверсты отъ берега и вода была довольно холодна, но на это они ршительно не обращали вниманія.

Жерникъ захватилъ своимъ сакомь рыбы четверика 2 и высыпалъ въ лодку.

— Смотри, смотри, какъ рыба закипитъ, сказалъ, мн одинъ изъ ловцовъ.

Въ-самомь-дл, высыпанная мелкая рыба, отъ 1 1/2 до 1/2 вершка, прыгая, очень походила на кипучую воду, какъ видомъ, такъ и шумомъ.

— Двка Машка потягивай, а не то… крикнулъ молодой ловецъ и прибавилъ еще слово неудобное для печати; но это поощреніе было не поощреніемь, а любезностью, потому что двка Машка все время не развлекаясь ничмъ, сильно тянула запасъ, да теперь, когда слегка только придерживали матку, ей и потягивать было не зачмъ.

Жерникъ взялъ сакомъ еще рыбу, тоже высыпалъ, потомъ еще, и наконецъ приказалъ поднять матку; когда вода изъ матки стекла, всю остальную рыбу пересыпали прямо въ лодку. Всей рыбы было поймано въ эту тоню четвериковъ 12–14.

— Глянь-ко, глянь, какъ кипитъ соболёкъ! сказалъ мн жерникъ.

— Какой соболёкъ?

— А вотъ эта рыба у насъ зовется соболькомъ, или еще хохолкомъ, или тамъ хохликомъ….. разно называется.

— Да вдь тутъ разная рыба?

— Разная, больше окуньки, малая часть снтка ершика, а все по нашему соболёкъ. А коли самая маленькая — то по нашему уклейка.

Когда рыба была вся ссыпана, ловцы стали расправлять запасъ, а жерникъ захватилъ совкомъ рыбы и высыпалъ въ мшокъ, подставленный прізжимъ мужикомъ, потомъ высыпалъ въ другой разъ, взглянулъ на мужика: тотъ полупросительно, полунастоятельно, смотрлъ на него, не отнимая мшка; жерникъ всыпалъ еще съ полсовка, такъ-что всей рыбы далъ онъ около 3-хъ — 4-хъ гарнцевъ; тогда мужикъ свернулъ мшокъ, снялъ шапку, поклонился и пустился въ дружелюбные разговоры съ ловцами. Ребятишки и двчонки стали робко приближаться къ хозяйской лодк; сперва подошли дв двочки; хозяинъ каждой всыпалъ по неполному совку (мене гарнца) рыбы въ подолъ.

Не много погодя пришло еще ребенка три; отъ берегу по вод выше колна бжали еще мальчиковъ и двочекъ тоже около 5, вс они робко подходили, и всмъ имъ или хозяинъ, или какой-нибудь ловецъ бросалъ въ подолъ неполный совокъ рыбы.

Запасъ [12] былъ собранъ, ладьямъ надо было хать на другую тоню; я остался въ ладь жервика и мы поплыли.

— Откудо у тебя, любезный, ловцы? спросилъ я Якова Андреевича.

— Да все, человкъ любезный, изъ здшнихъ жихаревъ, отвчалъ тотъ.

— Маша у васъ работница?

— Нтъ, сама хозяйка: ейный отецъ мн приходится родный братъ.

— Какъ же при дяд родномъ двк говорятъ всякую непристойность?

— Ребятамъ не закажешь! отвчалъ тотъ: да а наши двки къ этому привычны.

Я замолчалъ.

— Вонъ…. вонъ виднется церковь, — видишь? сталъ говорить хозяинъ: это Толабско, на самомъ озер стоитъ, все въ лсу, и лсъ сосновый, чудный такой. Въ прошломъ году вихремъ сорвало до 2,000 деревъ; а деревья были саженъ по 10 и больше. Вихорь этотъ шелъ грядой, какъ проску сдлалъ!

— Отъ чего вы здсь не закидываете неводъ?

— А сита-то!

— Какая сита?

Онъ указалъ на тростникъ, который росъ въ озер, на саженной глубин, и подымался, на аршинъ слишкомъ, надъ водой.

— А по берегамъ растетъ камышь, — продолжалъ хозяинъ: по нашему троста.

Вытянули неводъ, опять стали подходить дти за рыбой; хозяинъ давалъ имъ рыбу съ видимымъ неудовольствіемъ.

— Э, пропади вы совсмъ! ворчалъ онъ, кидая совкомъ, въ подолъ имъ, рыбы.

— За что же ты имъ даешь? спросилъ я жерника.

— Да какъ не дать? отвчалъ хозяинъ: вода ихняя: не дашь рыбы, они не дадутъ воды; сами они не ловятъ, а тогда и намъ здсь не ловить.