Иван Саввич Никитин

побегушках. Если горе-помощник не был в подпитии, Иван Саввич, скрепя сердце,

оставлял на его попечение извозчиков, а сам в условленный час спешил к Каменному

мосту, к особняку, где квартировал Николай Иванович Второв. Иногда в таких отлучках

выручала Аннушка Тюрина, его двоюродная сестра-сверстница — благо она жила в

доме напротив — доброе и милое существо, обожавшая его и, как говорит молва,

безнадежно в него влюбленная.

У Второва его приветливо встречала жена хозяина, очаровательная Надежда

Аполлоновна; она провожала смущенного Ивана Саввича в гостиную, где уже кипели

споры: как всегда, бушевал Придорогин, обрушивая кары на голову -городского головы

и прочее местное начальство, пыхтел за чаем толстяк Нордштейн, тихонько в уголке

сидел чинный де Пуле* а рядом с ним новичок второвского кружка, его воспитанник по

кадетскому корпусу, начинающий стихотворец Федор Берг; в сторонке полуиспуганно

внимал оратору скромный Зиновьеь Второв иногда мягко и- добродушно вставлял свои

резонные замечания, охлаждая вспыхивающие страсти. Оосуждали начинавфие выхо-

дить народные русские сказки,. собранные воронежцем

А. Н Афанасьевым при посредничестве земляков, толковали об устройстве при

губернском статистическом комитете архива материалов допетровской эпохи, говорили

о программе исторических и этнографических разысканий... — каждому находилось

конкретное дело. Не обходилосьчбез разговоров о недавно так> печально

закончившейся Крымской войне, журнальных мнениях по этому поводу и, конечно, о

статьях в «Колоколе».

Доходила очередь и до Никитина. Он читал отрывки из «Кулака», затем начиналась

критика: типично — нетипично, удачно — неудачно, коротко —/длинно, — каждый

мерил на свой аршин, что сбивало автора до чрезвычайности. Хорошо, если кто-нибудь

из гостей вспоминал о первой книге Никитина", и тогда все переключались на обсуж-

16

дение затянувшейся литературной новости. Поэт молчал, потому что рукопись его

стихотворений уже два года лежала у вице-директора департамента полиции графа

Дмитрия Николаевича Толстого, добровольно взявшего на себя вместе с неким А. А.

Половцовым все расходы по изданию сборника.

Граф Д. Н. Толстой не был чужд научных полудилетантских занятий, напечатал

работы об Антиохе Кантемире и Данииле Заточнике, баловался археологией,

языкознанием, публиковал статейки по врпросам внутренней политики. Деятель из тех,

кого называют просвещенным администратором. Просвещенность эта была

монархической, подкрепленная официально принятыми богословскими догмами.

Порядок на троне и в душе верноподданных для его сиятельства значил превыше всего.

Минуло два года, как Никитин послал Д. Н. Толстому свои стихотворения — да

,еще каких два года! — Александр II сменил Николая I," итогом Восточной войны стал

позорный для русских Парижский мир, роптало подневольное крестьянство.

Литература все смелее говорила о народных нуждах.

Во второвском кружке все эти вопросы горячо обсуждались, и Никитин, вчерашний

семинарист-послушник, все более проникался новой общественной атмосферой.

Беспокойное ожидание своей первой книги, постылые домашние хлопоты,

неотступная болезнь очень тяготили Никитина. Чтобы отвлечь Ивана Саввича, А. П.

Нордштейн познакомил его с одним милым семейством.

В. П. Малыхин, сын воронежского педагога и журналиста, породнившийся с этим

семейством, вспоминал, что это произошло зимой 1865 г, на любительском спектакле.

28 %>

«В этот вечер, —пишет мемуарист, — была разыграна «Сумасшедшая актриса» и

поставлено несколько живых картин. Главную женскую роль... играла тогда

молоденькая барышня Наталья Вячеславовна Плотникова, которая своею бойкостью и

безыскусственностью очаровала * Никитина, й он обратился к Нордштейну с просьбою

познакомить его с семейством Плотниковых». Как уже можно догадаться,

«молоденькая барышня» приглянулась поэту. «Нечего удивляться, — писал по этому

поводу де Пуле, — что Никитин* любил бывать в обществе женщин и что женщинам

он нравился».

В 1847 т. капитан второго ранга Вячеслав Иванович Плотников по болезни оставил

свою скитальческую морскую службу и «бросил якорь» в деревне Дмитриевка

(Дмитревка) Землянского уезда Воронежской' губернии. За спиной капитана были

почти четверть века корабельных военных вахт на Балтийском, Северном, Баренцевом

и Белом морях, на Северном Ледовитом океане. Бывший «морской волк» скучал,

иногда разглядывая свои владения в подзорную трубу и вспоминая дальние соленые

походы. Покой Вячеслава Ивановича охраняла его жена Авдотья (Евдокия)

Александровна. Текла обычная размеренная жизнь помещиков средней руки с их

привычными заботами об уборке и продаже ржи, солении грибов и беззлобной

перебранкой с бестолковой прислугой.

Плотниковы имели небольшой земельный участок .около Дмитриевки, старенький

двухэтажный господский дом с нехитрыми хозяйственными постройками, но самым

большим их богатством была дочь Наталья, которой они ревниво Подыскивали

подходящую партию. Чтобы придать молоденькой наследнице светский лоск, в дом

пригласили гувернантку, швейцарку Матильду Ивановну Жюно, выполнявшую заодно