Иван Опалин

Грохот повторился, перемежаясь истошными воплями, щедро сдобренными последними, а также предпоследними словами. Во флигеле Лидия Константиновна в ужасе подскочила на кровати и бросилась к окну, гадая, что происходит. У себя в комнате Платон Киселев спрыгнул с постели, схватил оружие, отодвинул засовы и бросился в коридор.

В потемках он споткнулся и упал раз, другой, но все же добрался до противоположного крыла дома, из которого шел шум. Дверь одной из классных комнат была распахнута настежь, и оттуда лился электрический свет. Внутри лежали в беспорядке столы и стулья, а посреди комнаты стоял с вдохновенным лицом Иван Опалин, грозя люстре из сверкающего браунинга. Присмотревшись, Платон Аркадьевич увидел, что на люстре сидит человек.

Глава 16 Ночной гость

– Слезай! – заорал Опалин.

По правде говоря, к своему приказу он прибавил много энергичных выражений, не одобренных словарями, так что даже Киселев, который много чего успел в своей жизни наслушаться, поглядел на молодого человека с невольным уважением.

– Куда я слезу, – бубнил сверху ночной гость, – ты меня стрельнешь…

– Я в тебя и так выстрелить могу!

– Ой, мама, – простонал незнакомец и, судя по его движениям, попытался перебраться на потолок. Люстра закачалась. Это было большое, многоярусное сооружение из бронзы, явно висевшее тут с дореволюционных времен – и хотя, судя по всему, она могла выдержать вес некрупного человека, неизвестно было, на сколько еще хватит ее ресурса и не рухнет ли она под тяжестью примостившегося на ней беглеца.

Опалин обернулся к учителю, тотчас же приметил все странности – и то, что Платон Аркадьевич был полностью одет и не походил на человека, которого ночью неожиданно выдернули из постели, и то, какое оружие у него было в руке, и недобро усмехнулся.

– А! Непротивленец! Скажи-ка мне вот что: вы все, непротивленцы, с комиссарскими наганами ходите?

– На нем что, написано, что он комиссарский? – пробурчал учитель, убирая оружие. – Просто наган.

Он огляделся, задержавшись взглядом на бечевках, которые были там и сям растянуты под окнами и поперек прохода, и повернулся к Опалину.

– Твое? – спросил Платон Аркадьевич, потирая колено, которое начало ныть.

– Мое. Я ему ловушку устроил.

– Значит, у меня в коридоре тоже ты веревки протянул?

– Ну, я. – Опалин кивнул на люстру. – Ты его знаешь?

– Это Кирилл Снегирев, – сказал учитель. – Племянник Пантелея. Кирюха! Слезай, мы тебя узнали. Кончай валять дурака!

– Он меня убьет, – отозвался сверху парень дрожащим голосом. – Я его боюсь.

Опалин поглядел на Киселева, дернул щекой и убрал браунинг.

– Сломаешь люстру, сволочь – сам же будешь чинить, – пригрозил он, обращаясь к Снегиреву. – Это казенное имущество, народное! Его не для того повесили, чтобы ты там прыгал…

– Кирюха, хватит, – вмешался учитель. – Если люстра упадет, я тебе не защитник, ясно? Слезай, разговор есть.

Помявшись, Кирюха стал неловко перебираться с люстры на столы. Это был среднего роста, русоволосый, тощий малый с птичьим носом, одетый скверно даже по деревенским меркам. Глядя на него, Опалин внезапно вспомнил, где его видел. Точно: именно Кирюху вчера распекала баба во дворе Пантелея, крича, что он дармоед и много ест.

– Чем он занимается? – спросил Опалин вполголоса у Киселева, кивая на ночного гостя.

– Да батрак он, – ответил Платон Аркадьевич, поморщившись. – Сирота, понимаешь? В деревне это… в общем, ничего хорошего не сулит.

– Часто воровал?

– Никогда. Слушай, я понимаю, ты гордишься собой… и ты, конечно, молодец… Но Снегирев… – Учитель развел руками. – У меня в голове не укладывается. Что он тут делал вообще?

Кирюха меж тем слез с люстры и стоял среди парт, которые опрокинул, пытаясь бежать. На лице его застыла безнадежность.

– Столы подбери и верни на место, – велел Опалин. – И стулья тоже.

Он говорил, напустив на себя суровый вид. Платон Аркадьевич поглядел на него, и внезапно учителю стало его жаль. Медленно и неловко Кирюха стал возвращать мебель на место.

– Сядь, – сказал Опалин.

– Куда?

– На стул сядь.

Стул, рассчитанный на школьника младших классов, был для ночного гостя низок и неудобен, но он не стал протестовать, опустился на сиденье, сложил руки на коленях и застыл.

– А теперь отвечай, – потребовал Опалин. – Ты зачем сюда забрался?

– Надо было.

– Зачем?

– Надо.

– Зачем? – По виду Опалина было понятно, что он повторит этот вопрос сто раз, если нужно, и добьется ответа.

Кирюха покраснел.

– Я обещал, – выдавил он из себя.

– Кому обещал?

– Не скажу, – Кирюха несколько раз мотнул головой.

– Что ты здесь искал?

Кирюха вытаращил глаза.

– Ничего не искал…

– Кончай заливать, а? Я же знаю, что искал!

Собеседник Опалина хлюпнул носом.

– Это ты такой умный, потому что у тебя пистолет. Был бы у меня пистолет, я бы тоже был умный… – пробубнил он.

– Хочешь сказать, ты просто так забрался в дом, о котором известно, что там бродят привидения? – резко спросил Опалин.

– Ну она так захотела…

– Кто она?

– Докажи мне, говорит, какой ты храбрый, – горестно ответил Кирюха. – Проведешь ночь в проклятой усадьбе или кишка тонка?