Иван Опалин

Услышав этот властный голос, таящий угрозу, Опалин весь закоченел — при том, что никого вообще-то не боялся и знал, что в его власти пристрелить Стрелка в любой момент. Но голос главаря словно парализовал его волю. Пока он раздумывал, что ему делать, Ларион уже удалился в сопровождении своего спутника.

Тем временем Авилов, вспомнив навыки тех времен, когда на войне ему приходилось ходить в разведку, прирезал двух бандитов, которые шатались возле домика, и оттащил их трупы в укромное место, после чего осторожно заглянул в окно. Он увидел чистую, бедную светелку почти без мебели, с довольно широкой кроватью, на которой лежала рыжая молодая женщина и, казалось, спала. Кроме нее, в комнате никого не было.

Решившись, он потянул на себя дверь и вошел в дом. Под его ногами заскрипели половицы. Пламя свечи, горевшей возле изголовья больной, затрепетало. Лежащая открыла глаза.

— Оля, — сказал он с мольбой, сам не зная, на что надеется, но чувствуя, что душа его разрывается на части — от счастья и в то же время от горечи. Она смотрела ему в лицо, словно не узнавая.

— А я-то думала, мне показалось, когда я видела тебя в больнице… в коридоре, — проговорила она усталым голосом.

— Оля, боже мой, Оля…

С того самого мгновения, когда он понял, что она жива, в голове его теснились заготовки самых пылких, самых фантастических речей, которые он произнесет, когда они встретятся; но в действительности он смог лишь, повторяя ее имя, повалиться на колени и прижаться лицом к ее рукам.

— Ты как меня нашел? — спросила она и тотчас добавила: — Впрочем, неважно, — высвободив одну руку, она быстро поправила волосы и улыбнулась. — Плохо я выгляжу, да?

— Оля, давай уйдем отсюда, — попросил он, но тут же вспомнил, что она ранена. — Ты не можешь идти, я тебя понесу, — он поднялся. — Я…

— Не надо, — сказала она, как-то болезненно усмехнувшись, отчего под глазами у нее дрогнули незнакомые ему морщинки. — Уходи.

— Оля, я никуда не уйду без тебя, — пробормотал он, теряясь. Она вела себя странно, но он готов был приписать это тому, что ей давали сильные лекарства.

— Да не Оля я, а Сонька, — выпалила она с неожиданной злобой, от которой ему захотелось отшатнуться, — и давно уже, давно, понимаешь? Со мной все хорошо, и… не надо меня спасать! — резко закончила она.

— Но я же люблю тебя, — вырвалось у него. — И всегда любил.

— Да, так любил, что сбежал на войну, — ответила она таким тоном, словно война была женщиной, с которой он ей изменил. И от этого тона, от ее сухих, блестящих глаз, которые явно были ему не рады, он окончательно потерял голову.

— Я не сбежал. Ты же знаешь, что меня призвали…

— Ну да, а я осталась с твоими родителями, которые терпеть меня не могли. А потом приехала эта купчиха, и стало еще хуже. Ах, Керенский, ах, большевики, ах, когда все это кончится, — злобно гримасничая, передразнила она. — Жрать нечего, деньги ничего не стоят, и деться некуда. Я думала, что уже все это забыла, нет — не забыла. Как тебя увидела, так все сразу вспомнила. Уйди, Коля, пожалуйста, прошу тебя: уйди. Мне ничего от тебя не нужно, ты ничего мне не можешь дать.

— Оля…

— Нет, нет, нет! — вне себя выкрикнула она. — Не нужно мне твоей любви, и жалости тоже не нужно. Исчезни и… забудь обо мне, в конце концов! У меня все хорошо. Все было хорошо, — поправилась она, — пока ты не появился.

— Оля, — не выдержал он, — что он с тобой сделал?

— Ничего, — отрезала она. — Если ты думаешь, что я здесь из-за него лежу, то ошибаешься. Он ни при чем, это все один… один…

— Опа, — прозвенел голос позади Авилова. — У нас гости! И кто же заглянул к нам на огонек?

Стрелок говорил с издевкой, театрально подчеркивая некоторые слова — он вообще любил порисоваться, как давеча, когда "на счастье" разбил бутылку шампанского о вагон с золотом. Несколько пар рук вцепились в Авилова и оттащили его. Он слишком увлекся разговором и не заметил, как члены шайки вошли в дом.

— Э, да я его знаю, это катала! — объявил гнусавый.

— Он в бильярд играет, — поддержал его товарищ с седыми висками и военной выправкой.

— И что он тут делает? — спросил Ларион у Соньки.

— Это мой бывший муж, — мрачно ответила она. Стрелок заметил, как дернулся рот Авилова при слове "бывший", и усмехнулся.

— Ты же вроде сдох на войне, — бросил он Авилову. — То ли тебя красные расстреляли, то ли в самолете своем навернулся… Нет? Не сдох? И что мне теперь с тобой делать? — он обернулся к бандиту с седыми висками. — Он что, и правда в бильярд играет? Плохо, небось, играет-то.

— Да не, он мировой игрок, — сказал гнусавый. — Знатный шарогон! Ну что ты! Любо-дорого посмотреть, как шары в лузы укладывает…

— Любо-дорого, говоришь? — Стрелок вздохнул и повернулся к незваному гостю. — В американку играешь?

— Во что хочешь, — ответил Авилов, глядя ему в лицо.

— Ну посмотрим, какой ты игрок, — хмыкнул Ларион. — Дорогие товарищи бандиты! Тащите-ка сюда стол. Посмотрим, чего эта залетная птица стоит. Я тоже, знаешь, от скуки бильярдом балуюсь, когда заняться нечем… У тебя деньги при себе есть?