ИВ. Тетралогия (СИ)

Декабрьское утро в Норвегии мало отличается от ночи. Светлеет лишь к полудню, но часа через три сумерки вновь сгущаются. Сквозь заиндевевшие окна и вовсе не разобрать, что творится снаружи. А в окружении непривычной для горожан тишины создается впечатление, что мы одни во вселенной. Но это чувство не гнетущее, не отравленное отчаянием одиночества. Ведь со мной тот, кто легко заменяет весь мир. И не было счастливее времени, чем два дня, проведенные в этой сказочной глуши. Очень не хотелось уезжать. Почему все хорошее так скоротечно?

Ожили наяву сокровенные мечты. Да что там, о таком я и не мечтала! Когда-то, в охотничьей деревне, я хотела, чтобы родной брат дал почувствовать, что у меня есть дом и возможность встретить праздник по-человечески. А Джори, словно читая мысли, воплотил и многократно приумножил мои чаяния. Конечно, с ним я давно привыкла к хорошему, но от этого не разучилась радоваться каждому мгновению, проведенному вместе, и неустанно благодарить судьбу.

Он обещал незабываемые каникулы, и я напрасно усомнилась в его словах, тоскуя в номере во время тронхеймской конференции, уныло листая учебники. Стыдно теперь до злости на собственный эгоизм. Ведь знала же, что Джори никогда не подводит, а, выполняя обещание, еще и превосходит самые смелые ожидания. Вот и в этот раз я едва не онемела от восторга, когда, утомленная долгой дорогой, внезапно очутилась в райском уголке, да еще в разгар Сочельника.

Получилось невероятное приключение! Первозданная природа вокруг, прилив бодрости, сил и эйфорическое настроение. Куда ни глянь — все иссиня-белое, укутано, засыпано, одето в пушистые сугробы, местами такие огромные, даже выше меня. А мороз-то какой! Я, конечно, ни за что не признавалась, но почти моментально начала поеживаться, и меховая одежда не спасала.

Но главный сюрприз ожидал меня здесь — в безымянном доме, затерянном в лесу. Свет из окна, дым над трубой, елочка возле входа — это же больше чем сказка! Впечатления сыпались каждое мгновение, как из рога изобилия. Хотя кто-то, наверное, удивился бы, что интересного может оказаться в такой глуши?

Жилище встретило уютом, запахами нагретого смолистого дерева, воска и неповторимой романтической атмосферой. В большом камине, сложенном из необтесанных валунов, весело трещал огонь. Несколько ощипанных и выпотрошенных тушек тетеревов заготовлены, дожидаясь момента быть насаженными на вертел.

— Джори, откуда все это? Как такое возможно?! — воскликнула я пораженно. — Ты владеешь магией, раз творишь такие чудеса?

Он ухмыльнулся:

— И рад бы присвоить все заслуги, но в этот раз спасибо господину Ольсену. Это он посоветовал и поспособствовал.

Работник, который приготовил все необходимое, помог разгрузить сани, а возница пообещал вернуться через день. После чего оба заспешили в город, ведь Рождество уже готово постучаться в двери.

Словно зачарованная, я не переставала изумляться. Казавшийся крошечным на фоне гор и вековых елей изнутри домик был достаточно просторным, но при этом умиротворяюще уютным. Потолок в привычном понимании отсутствовал, его заменяли высокие скаты, поддерживаемые толстыми бревнами. Мой всезнающий спутник объяснил, что в Норвегии подобное не редкость. Чтобы сохранить тепло, такие крыши покрывали поверх бересты слоем дерна, и летом они жизнерадостно зеленели. Зато зимой, укутавшись снегом, они превращались в огромные шарики ванильного мороженого.

Внимательно обследовав наше пристанище, я обнаружила заботливо приготовленную коробку с великолепными елочными игрушками ручной работы, очень красивыми. Было жаль насильственно вторгаться с топором в живую природу, поэтому мы решили нарядить пушистую красавицу у входа, словно для этого выросшую.

Пока я, почти не сдерживая ликования, развешивала хрупкие блестящие шары, набрасывала разноцветные стеклянные бусы и закрепляла подставочки для маленьких свечей, брат взялся накрыть на стол. Когда я вернулась, белая скатерть оказалась уставлена всевозможными яствами, купленными в Му-и-Рана, а тетерева, нанизанные на вертел над очагом, испускали божественные ароматы.

Конечно, фрак и бальное платье здесь абсолютно неуместны. У Джори даже движения изменились, стали другими, менее грациозными, зато свободными, мягкими и домашними. В свитере с этническим узором и шерстяных носках он казался настолько близким и родным, что очень захотелось забраться к нему на колени и крепко прижаться. Но это наверняка выходило бы за границы приличий, пришлось подавить порыв.

Встретив Рождество, мы обменялись подарками, потом, не в силах просиживать в четырех стенах, вышли на крыльцо и долго любовались, как среди полуночной темноты и тишины зимнего леса мерцали огоньки, отражаясь в зеркально-блестящих шарах. Вновь пошел снег, но, даже замерзнув и возвратившись в тепло, я не смогла удержаться и попыталась рассмотреть свою елочку хотя бы через окно.